Мое потерянное состояние — это последствия полученного стресса. И, если я хочу и дальше представлять хоть какую-то силу на глазах Эдварда, то, в первую очередь, я должна работать над своим психологическим состоянием. Сделать себя более холодной и невосприимчивой ко всем незнакомым для меня мелочам. Но думаю, что Эдвард устроит для меня хоть что-то, чтобы потренировать мою психику и наложить на нее стальное непробиваемое покрытие. Я в этом уверена. Такому боссу как он нужны безэмоциональные люди, которые скрывают свои «зеркала души» не только за темными очками, но и за ледяным покрытием равнодушия.
Да, это правильно при моем нынешнем положении, но я должна знать меру и не позволить его тьме ослепить меня.
Я выдохнула и сняла с головы полотенце. Сырые волосы упали на плечи и на лицо. Я их смахнула и принялась накладывать легкий макияж на лицо, полностью сосредоточившись на этом деле. Тушь, которую мне купила Брук, делала мои ресницы огромными и выделяла голубые глаза, в которых я все еще читаю страх перед неизведанным.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на положительных эмоциях. Уверяла себя внутри, что все не так плохо сейчас и точно не будет хуже потом.
Когда я медленно распахнула глаза, то снова на серебряном покрытии зеркала увидела то же самое: потерянная маленькая девочка, которая сильно оступилась в жизни, что разбила нежные колени в кровь.
Я снова выдохнула и затеряла свои пальцы в волосах, слегка потрепав итак запутавшие пряди.
Мне кажется, я вообще не найду себе никакого спокойного пристанища, пока не поговорю с Эдвардом Дэвисом. Но и желание начать с ним разговор меня не успокаивает в полной мере. Именно он станет составляющим итогом: убегу я или же проглочу страх, застрявший в горле и пойду дальше по задуманной дороге, которую я только начала строить, оставляя ту, что построила на своих мечтах.
Дорога, построенная по жизни своими руками и действиями, а не мечтами, является самой прочной и проверенной. Но в то же время ее наполняют трудности и неизвестность, которые и пугают. Вместо света в конце, я вижу тьму, обволакивающую меня холодом и опасениями. Единственное смягчающее обстоятельство при таком раскладе, это представлять перед собой образ своих близких и в особенности образ мамы. Именно она всегда наполняла меня светом и говорила, что какая бы тьма нас не окружала, в какую бы отчаянность мы не впали, всегда есть маленький комочек света: нам его просто необходимо расширить и представить объектом спасения.
