Уже хорошо знакомый мне карлик, теперь выступающий в роли доктора, которого исполнительные гвардейцы действительно притащили на руках, выглядел хмурым и слегка помятым. Может его помяли по дороге, а может это был эффект вечернего похмелья от организованной мной же утренней попойки. Несмотря на свой недуг, диагноз он поставил практически сходу и коротким рывком вернул мою многострадальную челюсть в исходное состояние.
- Уй-я! - от резкой боли из глаз брызнули слезы.
- Готово! - буркнул хмурый гном. - Ну-ка, скажи что-нибудь.
- Полегче нельзя было? - уже нормальным голосом завопил я.
- Не ори! - прикрикнул на меня костоправ. - Сейчас пройдет. Рубаху сымай! Штопать тебя будем.
- Может не надо? - уточнил я, стягивая через голову окровавленную футболку. - Йодом помазать или пластырем залепить - само пройдет.
Учитывая, что анестезии тут еще кажется, не придумали, этот маньяк явно собирался шить меня по живому.
- Может и не надо, - к моему великому облегчению согласился карлик, внимательно осмотрев рану. -
Зашивать он действительно ничего не стал. Плеснул мне на грудь какой-то дряни из небольшой зеленой бутылки, попутно сделав из нее же пару хороших глотков. Рану защипало, а по комнате поплыл аромат ядреного самогона. После чего, жирно размазав по порезу какую-то донельзя вонючую маслянистую дрянь, гном кое-как замотал все подозрительного вида тряпкой и удовлетворенно рыгнул.
- Руками не трогать, не чесать. К утру само пройдет, - заключил врачеватель. Допил остатки из бутылки и грустно проинспектировал пустое дно. - У тебя вина нигде не осталось? Трубы горят.
Обрадовать мучавшегося похмельем гнома было нечем, но в следующую секунду я, и думать об этом позабыл, так как нас очень грубо прервали:
- Пошли все вон! - прошипел влетевший в комнату разъяренный канцлер.
Ворч опять продемонстрировал чудеса телепортации, и гвардейцы последовали его примеру, слиняв из помещения со всей возможной скоростью.
Кот захлопнул за ними дверь и подозрительно уставился на меня. На всякий случай пришлось прикинуться ветошью. Мол, не при делах я.
Эк его болезного перекосило-то. Видать, упустили беглянку.
В течение следующих пары минут, он мерил небольшую келью шагами, в задумчивости приложив согнутую в подобие кулака лапу к подбородку. По его изредка бросаемым на меня взглядам я не смог понять, удалось ли неизвестной лазутчице провести его. А ну как он догадался, что все устроенное ей членовредительство не более чем отвлекающий фактор.
