Супруга опять наклонилась поближе, дабы лучше разобрать бормотание мужа.
"Ах, тебе пидорасу нужно совершенное тело? Да нивапрос!" - широко размахнувшись, она нанесла господину паталогоанатому мощный удар в ухо, отчего тот слетел со стула и головой вышиб дверь в совмещённый санузел. От столь сильного свинга, вонючие ошмётки, украшающие салатовый костюм работника морга, разлетелись в разные стороны, украсив двери, стены и обои новой квартиры. Лилит Рубиковна с остервенением принялась пинать бесчуственное тело супруга, однако вскоре успокоилась, обнаружив, что тот вырубился и ничего не чувствует.
Тогда она уселась на стул в прихожей и тоже громко зарыдала: "Блядь, ну вот за что мне всё это? Сначала казался таким милым юношей, образованным, медиком, да ещё и с хорошей зарплатой, и член постоянно стоял! Кто ж знал, что у него крыша съедет? Хотя такая работа похоже, сему лишь способствовала". Она вытерла слёзы свисавшим с вешалки шарфом.
"Всё, нахуй, надо съёбывать отсюда, пока я сама не спятила, ещё одну ночь прожить в этой вони с полнейшим ебанько уже выше моих сил, поеду к маме" - с этими словами Лилит Рубиковна начала собираться.
Харон Абрамович проснулся утром, открыл левый глаз и лишь затем правый. Правый почему то открылся значительно тяжелее, да ещё и обеспечивал меньший угол обзора. Болело всё тело: спина, голова и мучительно ныла правая скула. Он опёрся на руки и обнаружил, что лежит между ванной и унитазом, прямо на полу, покрытом игривой розовой плиткой с рисунками зайчиков.
Он с трудом поднялся на ноги и уставился в зеркало. За последние две недели господин паталогоанатом существенно изменился - вместо довольного собой гладковыбритого джентльмена немного богемного вида, он превратился в небритое чучело с диким взглядом и немытыми взъерошенными волосами, на правой скуле формировался огромный синяк - рот открывать было больно, однако гематома пока была бесцветной, ей предстояло налиться насыщенными цветами чуть позже, впрочем, ждать осталось недолго. Правый глаз припух снизу и открывался не до конца - весёленькой расцветки следовало ожидать и там. Руки тряслись, мозг пронзала сильная боль.
"Ещё и похмелье блядь, неплохо я вчера повеселился. Дорогая" - крикнул Харон Абрамович: "Ты где?"
Ответа не было, и наш герой отправился на разведку. На кухонном столе лежал лист бумаги, неровно вырванный мощной дланью супруги из блокнота. Харончик подошёл поближе и взял листок в руки. Лилит Рубиковна была, как обычно, немногословна. Записка гласила: "Я выходила замуж за хорошего человека, а не за такого мудака, которым ты на поверку оказался. Короче, пошёл на хуй, ебанат. Вещи заберу позже".
