— У тебя глаза светятся, — поежилась рыжая закутываясь в мою олимпийку, — Что это — импланты?
— У меня имплантов нет, ну или почти нет в отличие от тебя, — озадаченно сказал я, — Насколько я знаю, киборгизация в САСШ запрещена законом. Зачем ты сделала это с собой?
— Посмотрела бы я на тебя, если бы ты остался без работы с полумиллионным студенческим долгом и невыплаченной ипотекой! — огрызнулась рыжая, — Это была единственная возможность остаться на плаву и не пойти на панель!
Прерывая нашу с Эвелин беседу, на палубе катера громко затопал десяток ног, послышались тревожные крики.
— Что-то там происходит, оставайся в каюте, — вскочил я на ноги и устремился к выходу, — Там может быть опасно!
— Ты что, забыл, что я твой стример и должна быть рядом в любой ситуации? — азартно вскричала рыжая, пристраиваясь следом.
Я только отмахнулся, хочет дурында подставлять свою рыжую голову под пули — ради бога.
Накликали-таки! В километре за нашим неуклюжим толстяком Баррозо стремительно резал воду малый корвет пограничной службы САСШ, в лучах восходящего солнца можно было разглядеть даже маленьких человечков которые ходили по палубе.
— Требует остановиться и лечь в дрейф для досмотра! — напряжено сказал Антонио, утирая потное лицо капитанской фуражкой.
— Уйти не сможем?
— Да он быстрее нашего старичка в несколько раз! Да даже если бы и были быстрей — у него пушка и ракеты — не уйти!
— Скажи, что мы сдаемся, и положи Баррозо в дрейф так, чтоб встать к нему передней полусферой, — деловито распорядился я, выходя из рубки.
— Ты куда намылился? Стой! Нельзя топить береговую охрану! — заволновался капитан.
— Антонио, я на Ближнем Востоке месяц назад лично прикончил два десятка морпехов, — хохотнул я, усаживаясь в кресло наводчика рейлгана, — Так что счет на мокрожопых уже открыт — десятком больше, десятком меньше…
— Ты чокнутый отморозок! — отчаянно завопил толстяк, — Господи, Иисус Христос, святая Дева Мария, прости меня грешного…
— Да задрал уже, святоша! Эй, там, в рубке, стоп машина, право руля, висельники! Да пошевеливайтесь, пока я не разозлился по-настоящему и не зажарил вас всех живьем, сучьи дети! Джим, еб твою черную мать, не стой столбом, заряжай рейлган!
— Эндрю, подожди, это недоразумение, я позвоню куратору, мы решим этот вопрос, — залепетала стоящая рядом Эвелин, — Нельзя стрелять в береговую охрану, это же как полиция…
Но я ее не слушал, наводя ствол рейлгана на стремительно надвигающийся кораблик, красивый особой хищной красотой, присущей военным судам. В голове ярился и хрипел Шорох, требуя крови и смертей.
