– Что, это твоя бывшая? Что ей нужно? Денег? Обойдется! – уже весело, с ехидством процедила блондинка, с головы до ног рассматривая стройную брюнетку с огромными голубыми глазами.
– Не нуждаемся мы в ваших деньгах! – резко ответила женщина и пошла в сторону кафе, крепко обнимая свою вздрагивающую дочь.
Соня ничего не говорила, и это пугало Светлану. Мать усадила дочь на стул и спросила:
– Ты как?
– Папа… теперь не наш папа, да? – в словах девочках было утверждение.
– Милая…
– Только не нужно больше обманывать, я же не маленькая, – сказала она и, надув щеки, отвернулась.
Понимая, что в кафе повисла тишина, женщина обернулась и увидела, что все наблюдают за ними. Светлана вздохнула и, покачав головой, поцеловала малышку в щеку.
– Я очень тебя люблю.
– И я… только не нужно обманывать, – тут она повернулась к своей игрушке и выдохнула:
– Никакая она не волшебная. Тетя меня обманула.
– Нет, что ты… твое желание обязательно сбудется. Вот увидишь!
– Когда?
– Как и положено, в снежную ночь, под елкой. Только тогда.
– Правда?
– Да, ну так говорят…
– Хорошо, верю, – довольно согласилась девочка и схватила свой коктейль.
– Мама, как ты могла? Она ведь все понимает! – воскликнула Светлана, поглядывая на дверь, не желая, чтобы Соня услышала.
– И что, я в своем доме! Что хочу, то и говорю! Это ты пришла ко мне, не я. И не одна, ребенка притащила. Вот зачем мне это? Я еще жить хочу! Что теперь, крест на мне решила поставить, раз неудачно вышла замуж? Из-за тебя я не могу встречаться со своим мужчиной.
– Мама, он младше тебя на десять лет.
– Но он меня любит, и я хочу, чтобы Костя жил здесь. Ты со своей дочерью мне мешаешь.
– Ты… хочешь прогнать нас? – Светлана не верила, что мать может так поступить.
– Я… – тут женщина скривилась и села на стул. – Свет, ну вот что тебе было уходить от мужа? Зачем?! Пашка нормальный мужик. Что не так? Всегда думала, что дочь у меня с мозгами, но нет, я наивно ошибалась.
– Мама, он нас выгнал. Выгнал! Сказал, что больше не любит и теперь в его жизни нет места для нас. Понимаешь? Не я ушла.
– Ты должна была умолять, просить, на жалость давить. Дочь твой козырь! Как ты не понимаешь? Павел ведь с деньгами.
– Мам, почему я должна умолять, когда нас выгнали? Не просто меня! А меня и маленькую дочь! Если мужик… такое ничтожество, то зачем мне прогибаться под него?
– Ладно, это ты решила, но я тут причем? Вот скажи? Вы уже у меня два месяца. Это не жизнь, ад. А я хочу жить нормально, – женщина села на диван и принялась массировать длинные пальцы.
