Я бы мог немедленно бросить все, догнать ее и затащить в свою спальню, сегодня она бы мне не сопротивлялась. Но впервые в своей жизни я повёл себя иначе, оставшись на кухне. Почему-то мне не хотелось торопиться.
***
На следующее же утро с двух сторон мне на уши присели Эллина и Агата, требуя вспомнить, как я дал свое согласие устроить вечеринку. Тем более теперь, по их мнению, повод был потрясающий: переезд в наш дом Свята и Алины.
Честно говоря, я этого ждал. Рано или поздно, кому-то из них в голову точно пришла бы идея, что вечеринку пора, наконец, устроить. Мы давно не развлекались большой компанией, давно не готовились к тусовке и давно не стимулировали своими денежными средствами процветание алкогольной промышленности.
Вот только я отлично помнил ту последнюю нашу вечеринку. Тогда я ещё не знал, что сделаю Нине предложение. Все присутствовавшие в ту ночь в нашей квартире до сих пор думали, что я ничего не видел. Как после семи минут в раю со Святом, пьяная Нина затащила в темноту кладовки Костю. Я видел. Но был таким дураком, что не поверил. Как не верил и последующие полгода.
Мы выдержали пятимесячный траур после похорон моей веры в женщин, и вот теперь опять мы с Максом шатались по гипермаркету со списком покупок и Лехой, барменом, на телефоне.
— Я понял, я понял, — кивал Макс, скользя глазами по стеллажам с выпивкой, — ну это-то само собой, — хмыкнул он, сгружая в тележку ящик пива. Ром, водка, тоник, джин, это мы берём. Скажи, что тебе для коктейлей взять? Мм… шнапс, бейлис, секунду, я узнаю. Друс, Лёха спрашивает, Агата голубую лагуну будет?
Я улыбнулся. Ну конечно она будет. Макс стал ещё довольнее, когда к нашему списку добавилась бутылка блю кюрасао.
О том, что сестра и Эллина приехали из универа и уже находились где-то поблизости, можно было судить, даже не глядя по сторонам. Агатина подруга была до того шумная, что весь магазин был в курсе ее порванных в тот день колготок, о которых она сокрушалась в таких выражениях, будто только что вышла из колонии раньше срока за примерное поведение. Они поравнялись с нами, Агата скучно чмокнула меня в щеку и, вверив Эллина тележку, нагруженную на треть всякими женскими штучками из соседнего отдела, поплелась в сторону мясного. Томас, как истинный телохранитель, следовал за ней по пятам с таким важным видом, будто из хлебного отдела могла неожиданно вылететь какая-нибудь булка и сбить мою сестру с ног, придавив к земле лишним весом.
