— Ндаа, серьезные у вас там в НКАПе проблемы вылезли. Это, конечно, не наше дело. То есть совсем не наше. Но если все обстоит, как ты рассказал, то ты все равно пришел по адресу. Письмо я завтра передам кому следует и извещу начальство. А ты пока поживаешь у нас. На всякий случай. — говорит Судоплатов. — Условия, правда, у нас тут спартанские. Ну да не в камере же.
Я попытался возразить, что меня обязательно хватятся и наверняка будут искать. Это ведь не хухры-мухры! Пропал главный конструктор авиазавода, а на нем допусков и секретных сведений как блох на собаке.
— Ничего, — ехидно отвечает Судоплатов. — Не впервой. Оформим тебя будто бы за пьяную драку с представителем органов. А по этой причине мы можем держать тебя довольно долго, и никакой НКАП нам не указ. Так что идите, гражданин нарушитель общественного порядка. Вам сейчас шконку определят…
Делать нечего. Сам пришёл, сам сдался. Теперь вот уже и на шконку определяют. И чем я думал? Может не стоило в НКВД соваться? Хотя если сработает письмо Верховному, то все равно пришлось бы долго ходить на допросы.
Проводили меня в какую-то комнатушку. Вроде не камера и вроде не шконка, но снаружи заперли. Видимо, чтоб не передумал и не попытался сбежать. Может это у них тут что-то вроде внутренней офицерской губы? А и ладно. Через минут 20 принесли порцайку. Пюре картофельное с подливой и котлетой, полголовки лука и хлеба черного 3 куска. И чаю стакан. Надо же! У них тут и кухня имеется. Заглотил я принесенное. На вкус очень даже ничего. Не ресторан, конечно, но неплохо кормят обитателей местной губы. Поел, да спать завалился. Сначала думал, что сейчас буду долго ворочаться боку на бок, ан нет. Отрубился почти сразу.
Утром проснулся поздно. Девятый час уже шел. Попинал ногами дверь, поинтересовался есть ли с той стороны живые, а то в туалет очень хочется. Пришел старшина, сводил меня воспользоваться удобствами. Потом был завтрак. Спросил бумагу и карандаш. Дали. Я даже не ожидал. Ну теперь хоть будет чем заняться, а не пялиться в потолок или не мерить комнатушку шагами из угла в угол. Я уже ее размеры в моих шагах и так знаю. Правда, пришлось придумывать, чтобы такое «изобретать». Тут подумалось, что ежели я еще какую-нибудь мину или еще что-то подобное им нарисую, то эдак меня долго не отпустят. Ну а что? Сидит узник и рисует для диверсантов очень полезные вещи. Разве ж такого можно на волю отпускать? Он ведь тогда станет для Осназа совершенно бесполезным. Так что хрен моим тюремщикам, а не полезняшки. Правда, пришлось встать и все-таки померить комнатушку шагами до тех пор, пока не придумал, что бы такого рисовать.
