В голове зудела и не давала покоя мысль, что я упускаю что-то важное. Причем, жизненно важное, а я никак не мог понять что именно. Что же здесь не так? Пираты? Да вроде, нет… С ними все как раз в порядке, самые что ни на есть обычные пираты — жестокие, наглые, жадные. Ну а какими еще быть тем, кому терять уже особо нечего. Ведь даже в самой гуманной юрисдикции минимальное наказание за пиратство — десять лет исправительных работ на астероидных шахтах, а это — почти верная смерть, причем мерзкая, долгая и мучительная. Защита на этих шахтах так себе, и радиация постепенно накапливается в организме, отравляя каждую клетку, а потом органы начинают отказывать один за одним… Брр. Врагу не пожелаешь. Я даже мотнул головой, отгоняя возникший перед глазами неожиданно яркий образ умирающего от лучевой болезни, который видел однажды в одном из обучающих роликов.
И всё-таки, что не так с пиратами? Что не даёт мне покоя? Ну, помимо того, что нас всех скоро разнесет на атомы чертов альтаирский адмирал. Тем более, я сам прилагаю для этого все усилия. Кстати, а зачем я это делаю? Кажется, мне удалось ухватить непослушную мысль, ускользавшую от меня все это время, и я аккуратно потянул её за хвост. Почему. Я. Это. Делаю?! Мысли били как удары хлыста — резко, жестко. Зачем мне нужно, чтобы Сакамото уничтожил мой корабль и пиратов? Из ненависти к Бруддеру? П-ф-ф, ерунда. Ну дал он мне по морде. Это явно не повод жертвовать жизнью. Потому что он пират? Ну так я тут как раз за тем, чтобы пиратов на свидание с вакуумом отправлять, а не самому туда отправляться. Это, скорее, у Ниоки идея фикс насчет чести, смерти и всего такого Стоп. Стоп. Стоп. Таката. Точно! Боже, какой же я идиот! А еще Фрейзера обвинял в глупости. Ему-то хоть простительно, он тупой солдафон, но я-то чем думал? Не желая продолжать сеанс самобичевания и конкретизировать, каким именно органом, вместо головы, я принимал решение, когда соглашался на этот план, я осмотрел мостик в надежде хоть немного отвлечься.
Перри и Бьерн уже второй час колдовали над реактором, пытаясь его запустить. Проблема была в том, что во время абордажа я сам вырубил искин корабля, когда стало ясно что не отобьемся. Так вот, без контроля бортового компьютера реактор мог работать некоторое время, но неминуемо шел вразнос, ибо только постоянный контроль за миниатюрной гравитационной аномалией, которой по сути и был любой реактор системы Сименса-Боршвица, удерживал его от неизбежного взрыва. Очень удачным побочным эффектом работы такого реактора была зона собственной гравитации примерно в 0,86 G вокруг ядра реактора, которая и позволяла экипажам всех более-менее крупных кораблей наслаждаться почти земной силой притяжения на борту.
