— Отличная работа коммандер, — совершенно искренне похвалил я его. — Дальше огонь по готовности. Выбор целей на ваше усмотрение, мистер Хейз.
— Есть огонь по готовности, — подтвердил он.
Я с беспокойством взглянул на тактический экран. Сейчас было самое время уходить. Свою работу мы выполнили — обеспечили «Несокрушимому» необходимое время, чтобы принять на борт все спейсеры, как свои, так и с уничтоженных авианосцев. Два из четырех корветов выведены из строя, оставшиеся катастрофически потеряли в скорости и вряд ли смогут догнать авианосец. Оставалось только выбраться из этой заварушки одним куском. Беспокоила меня общая картина боя. Ситуация сложилась так, что для выхода из боя «Дартеру» необходимо будет сделать циркуляцию либо перед двумя набирающими ход эсминцами либо мимо одного из корветов, каждый из которых занимал собственный эшелон, перекрывая условно верхнюю и нижнюю от нас полусферы. Задачка-то была совсем из простых. Подставляться под огонь сразу двух эсминцев или рискнуть получить залп от одного корвета — это даже не варианты выбора. Тут вопрос, под какой из корветов подставиться. Оба они были совершенно идентичны, и я, не долго мучаясь выбором, предпочел уходить условно низом с отрицательным возвышением от уровня эклиптики.
— Мистер Джонсон, курс сто семьдесят пять, минус тридцать два от уровня эклиптики. Полный ход, — скомандовал я навигатору и добавил, — выводите нас отсюда поскорее.
«Дартер», насколько это применимо к трехсотметровому кораблю, заложил лихой вираж и начал набирать скорость, попутно осыпая оба корвета залпами башенных и бортовых лазерных установок. Капитаны корветов, памятуя об участи двух других своих сослуживцев, не слишком рвались в ближний бой, скорее, обозначая преследование, чем реально намереваясь потягаться в огневой мощи с эсминцем.
И тут я, наверное, потерял бдительность. Как гласит старый, как мир, закон Мёрфи — если неприятность может случиться, то она случится в самый неподходящий момент. Так произошло и в этот раз. Шанс попасть в маневрирующий корабль из электромагнитной пушки исчезающе мал, что-то около двух процентов. Из этих смертоносных орудий оптимально бить по огромным и медленным целям с предсказуемой траекторией. Стрелять из рельсотрона, установленного на альтаирском корвете, по эсминцу было фактически бесполезно, но они стреляли. Без особой надежды попасть, скорее, просто по велению долга и устава. И вот в тот самый момент, когда «Дартер» взял разгонный курс, один из выстрелов попал в те самые два процента и разнес единственный двигатель моего эсминца.
