Выходя из уборной, я снова натолкнулась на него, сидящего прямо под дверью. Вот же цербер!
— Смотри! Два раза намылила! — я растопырила пальцы и подняла руки в жесте «сдаюсь».
Дедушка охнул и резко побелел. Его подбородок задрожал, руки потянулись к сердцу.
— Случилось…Нашли…
— Деда! — я бросилась к нему, не понимая, что делать, а тот хватал воздух ртом. От его пронзительного взгляда внутри все леденело, а он все смотрел и смотрел, пытаясь сказать о чем-то.
До полуночи я стояла под дверями палаты интенсивной терапии, ожидая новостей. Медсестры сновали туда-сюда, не обращая на меня внимания. Я больше не могла находиться в неведении, и попыталась схватить за руку одну из них, но та прикрикнула, чтобы я ушла с дороги и не мешала. Когда вышел врач, надежды на то, что он заговорит со мной уже не было. Я просто стояла, прислонившись к холодной стене, и ждала.
— Вы Полин?
— Да! — я всматривалась в уставшие глаза доктора, пытаясь прочитать ответ в них.
— Не волнуйтесь. Уже все в порядке. Вашему дедушке нужен отдых. А утром можете забрать его домой.
— Я хочу его видеть!
— Он спит. И вам лучше отправиться домой.
— Пустите ее ко мне! — из-за закрытой двери послышалась дедушкина ругань. Если вернулся его возмущенный тон, значит старику действительно лучше! — Полин!
Врач лениво махнул на нас рукой, и ушел. Приняв этот жест, как позволение делать все, что захочется, через секунду я была уже в палате.
— Полин! Покажи руки! — дедушка бесцеремонно отодвинул медсестру, что поправляла его подушку, освобождая место для меня. Судя по тому, как бойко он раскомандовался, его жизни и правда ничего не угрожает.
— Ты как? Я испугалась за тебя.
— Это я испугался за тебя! Сколько раз говорил, не высовывать нос из дома во время грозы!
Он начал агрессивно обвиняющим тоном, но к концу фразы его подбородок снова дрожал, а в уголках глаз появились крошечные капли.
— Хорошо! Я обещаю, что больше не выйду!
— Поздно! — старческий глухой крик неприятно резанул по ушам, — теперь тебе придется уйти с ними…
Он продолжал что-то бурчать под нос, иногда повышая слабый голос, срывался на слезы, и все время гладил мою ладонь.
— Что с ним? — одними губами я поинтересовалась у медсестры, а та лишь пожала плечами.
— Утром его снова осмотрят.
— Утром я буду уже у них! Вот этими руками придушу старую ведьму!
Медсестра сочувствующе взглянула на меня и покинула палату. Да уж. Если дедушка сошел с ума, тяжко мне придется…Я слышала, что во время сердечных приступов наступает кислородное голодание тканей мозга и часть из них отмирает. Похоже, что дедулин мозг сделал именно это.
