Слабый ветерок донес до меня едва ощутимый аромат, тонкий, манящий, ни на что не похожий, но такой потрясающий. Я искал его источник, но по всему выходило, что им была моя невеста. Тогда почему я не почувствовал его раньше, когда находился ближе? Ответ я узнал уже скоро, едва опустил взгляд на ее стертые песком ноги. Неудивительно, с такой-то обувью.
Резерв не наполнялся, все силы организма уходили на исцеление моего тела, я сейчас не мог ни исцелить, ни перенести девушку в более безопасное место. Злость во мне поднималась волнами, и чем сильнее доносился до меня потрясающий аромат ее крови, тем сильнее была моя злость: на богов, на судьбу, на недоумков-первогодок и на себя за свою беспомощность.
И тут прямо перед девушкой возник смазливый парнишка. Что-то тихо сказал, кивком головы указал на меня, моя невеста посмотрела на меня, обернулась к нему и отрицательно закачала головой, а этот схватил ее за руку и, расплывшись в улыбке, утащил в портал.
Взревев, сделал последний рывок, но когда оказался на месте, их уже не было. Правда, через несколько секунд этот смазливый вернулся, коснулся моего плеча рукой и перенес в мой город, прямо на площадь, где меня и оставил, предварительно шепнув о том, что произошла ошибка, и та девушка была не моей невестой.
Я ничего ответить не успел, как кудрявый исчез, но будь я проклят, если поверю этому проходимцу! Сейчас немного приду в себя, подкоплю сил и пойду спасать свою ненаглядную!
ВЕДЬМАК (второй жених Светы)
Обход моих владений прошел успешно, и я уже возвращался домой, когда неожиданно наткнулся на утопленницу. Она лежала вниз лицом в прозрачной мелкой речке. Последнее время эта нежить особенно расплодилась, девки совсем с ума посходили, как кто проклял – как давай все по очереди топиться в местном озере от неразделенной любви, а потом восстают тварями бездушными, охочими до мести лютой!
Эта, вон, решила, видимо, отличиться, и утопилась в речке. И только я хотел оборвать ее мучения, как она вдруг зашевелилась и подняла голову.
- Утопленница! - гаркнул и выпустил в нее стрелу, но гадина оказалась слишком верткой.
Отклонилась в сторону, поднялась на ноги, странно согнулась и зашипела, глядя на меня мутными глазами, вокруг которых уже появились черные трупные пятна, некоторые из них цвели на ее щеках и даже подбородке. Но страшнее всего мне стало тогда, когда эта тварь со мной заговорила. Она была вполне разумна и расчетлива. Мутация, решил я, заметив, как часть тела утопленницы уже покрылась чешуей.
