Она не смотрит мне в глаза, даже когда я подаю ей халат, закутывается в него, словно замерзла. Нервничает и злится. Но я бы на ее месте тоже нервничал и злился.
Наверное.
— Я тебя понимаю. Правда понимаю, но для меня это важно.
— Ладно, — она вскидывает руки, словно собирается защищаться. — Она сказала, что я ей не помеха.
— И все?
Лира наконец-то смотрит мне в глаза и прищуривается:
— Должно быть что-то еще?
— Я вчера говорил с Вирной.
— И она сказала, что мы говорили о чем-то еще, — хмыкает девушка. — Я даже знать не хочу, что она могла обо мне придумать! Лайтнер, эта Вирна не очень приятный человек. Я бы сказала, самый неприятный человек, изо всех, что я встречала, и если бы не съемки и не мое нежелание раздувать из этого скандал, вместо больницы я бы поехала в участок политари. Потому что люди не имеют права распускать руки! Но я не люблю конфликты, поэтому решила сделать вид, что ничего не было, и просто больше не открывать ей дверь.
— Она больше не придет к тебе.
— Это тоже она сказала? — вид у Лиры более чем скептический. — Может, не стоит верить всему, что она говорит?
Да, Мэйс известная лгунья. Даже я постоянно ловлю ее на лжи, но она все равно продолжает врать.
— Мы говорили не о тебе, а о ней.
Девушка мигом растрачивает боевой настрой и сейчас выглядит растерянной.
— Тогда я тем более ничего не понимаю.
— Вирна сказала одну фразу.
— Какую?
— Про то, что ты знаешь откуда у нее деньги.
Теперь у Лиры такой вид, будто ее внезапно столкнули в бассейн: она открывает рот и закрывает. Что доказывает, что, в отличие от Мэйс, врать Лира не умеет.
— Это ведь не мое дело? Учитывая, что она твоя бывшая.
— Она не моя бывшая.
— Тогда тебе должно быть наплевать на факт, что деньги у нее от богатого любовника!
Наверное, сейчас именно я выгляжу так, будто меня спихнули в воду. Даже не в бассейн, а, как минимум, в океан. Со скалы. И я долго-долго летел, пока с размаху не ударился о поверхность, провалился в толщу, а сверху меня еще и волной накрыло.
— Любовника?!
Какой, к едхам, любовник? Единственный известный мне претендент на тело и сердце Мэйс — придурок Вартас! Или нет?
— Она так сказала, — будто издалека доносятся до меня слова Лиры. — И я ей поверила, потому что вряд ли обычный человек может позволить себе снимать квартиру в нашем доме.
Обычный нет, но тот, кто получил круглую сумму от Диггхарда К’ярда — да.
И опять ни едха в ее словах не сходится!
Если Мэйс получила «гонорар» от отца, то зачем это скрывает? Зачем сказала сестрам, что деньги от Дженны? Зачем придумала какого-то любовника?
