Вот теперь я действительно выхожу из эйрлата раньше, чем он успевает ответить. Или, точнее сказать, выпрыгиваю. Утренний Ландорхорн щедро поливает меня дождичком.
— Мэйс, — ударяет в спину. Он тоже вышел из эйрлата, и сейчас стоит, облокотившись о его крышу. — Нам все равно по пути.
— Совершенно точно нет, — говорю я, и, когда в его глазах сверкает насмешка, развожу руками. — Я еду к своему парню.
Вот теперь в его глазах сверкает что-то посерьезнее.
— И давно он стал твоим парнем?
— Недавно, — отвечаю ему в тон, а потом разворачиваюсь и бегу в ближайшее укрытие, или, попросту говоря, к служебному входу «Бабочки», откуда только что вышла. Мне нужно заказать машину, которая отвезет меня домой, но домой мне совсем не хочется, и я делаю то, что вообще-то, делать не стоит. Заказываю эйрлат до дома Вартаса.
Где-то по дороге у меня начинают слипаться глаза. Я тщетно пытаюсь с этим бороться, но они делают все, чтобы меня одолеть — я их открываю, они закрываются, и так снова и снова, снова и снова, снова и снова. В какой-то момент я перестаю сопротивляться, соскальзываю в сон. Просыпаюсь от того, что водитель сообщает:
— На месте, нисса.
На месте.
Я пытаюсь понять, почему на месте — это у шестиэтажной серой коробки, чьи стены, кажется, насквозь пропитались сыростью от дождя, а потом вспоминаю. Прикладываю тапет к терминалу, чтобы расплатиться за поездку, забираю вещи и выхожу.
Это определенно глупо, но у меня просто нет сил ехать домой.
«Митри, я у Вартаса. Не забудь про шарф для Тай», — отправляю сообщение, а после касаюсь старенькой, затертой панели с трещинами по краям. Набираю нужный номер квартиры.
— Да, — раздается вполне себе бодрый голос Вартаса.
Я знаю, что он встает очень рано: во-первых, смена у него тоже начинается очень рано, а во-вторых, он начинает день с разминки и тренировок.
— Это я.
Пауза такая многозначительная, что, кажется, мне вообще не откроют, но в следующий миг замок щелкает. Я захожу в подъезд: внутри он тоже пропитан сыростью, здесь нет лифта, старенькая лестница настолько старенькая, что из некоторых ступеней выпали целые куски камня. Я смотрю на все это и думаю — как быстро привыкаешь к хорошему.
К красивому интерьеру.
К высокоскоростным лифтам.
К поездкам на заказных эйрлатах.
К полноценному завтраку, обеду и ужину.
Хотя в прошлом — отнюдь не столь отдаленном, у меня продуваемый всеми ветрами домик, до которого надо было добираться на платформе. Уже осенью на ней сдувало, не говоря уже о зиме, и это был тот самый случай, когда люди просто грелись друг о друга. Старики, женщины и дети, мужчины. Все. Мы ехали единой смерзшейся массой, и тем, кто выходил на конечной, приходилось хуже всего.
