Как порадовалась, что на мне кроссовки и джинсы! А ещё, что всегда держала себя в форме. И сейчас я могу, я просто тащу мужское тело за ноги в сторону. Тороплюсь, делаю это максимально быстро. Нам бы чуть-чуть продержаться.
Глухая стена какого-то госучреждения, закрытого — выходной. Утопающие в голых пока кустах старые двухэтажные дома. Гаражи-ракушки. То, что нужно. Туда и волоку. Стараюсь по сухому асфальту, чтобы следов не осталось. Вряд ли те, кто идёт за нами, решат, что великого и ужасного Чабаша баба за ногу уволокла. Решат, что сбежал, спасся…
Забиваюсь в какой-то тупик. Я сажусь на корточки устало, ноги дрожат от напряжения. Давид лежит прямо на земле, точнее крупной мокрой гальке. Стонет, приходя в себя. Тянется рукой к виску, на котором наливается страшная гематома, волосы кровью пропитались. Главное — живой.
— Где мы? — тихо и хрипло спрашивает он.
— В гаражах, — отвечаю я. — Сейчас нас либо спасут, либо кокнут, дальше я тебя тащить не смогу, сил нет.
— Не гаражи я тебе показать хотел…
Затапливает волна нежности. Глупая все же ты девочка, Мирослава. Разве можно привязываться к тому, кого скоро передашь?
— А что? — мягко спросила я.
— Подснежники…расцвели на даче.
Давид
Башкой я приложился знатно.
Звенело, гудело в голове от боли, кровь струилась куда-то за воротник, щекотя шею.
Пальцем коснулся виска, поморщился, шишка вышла огромная, хорошо, что не пробил насквозь. В таком состоянии я, разумеется, ни боец и ни защитник.
То, что меня Славка спасла… не било по самолюбию, нет, это жизнь и в ней случается всякое.
Но если мои архаровцы в ближайшее время не окажутся тут, чую, подснежники я буду видеть разве что на своей могиле и то, если повезёт.
Кто напал? Кому это выгодно?
Я сел поудобнее, отряхивая штанины, и хмыкнул невольно.
Тех, кому моя кончина на руку, с десяток наберётся, а то и больше. Слишком многим я поперек горла. Другой вопрос, кто из моих врагов считает, что он бессмертный, когда такое затевает?
Прошлый киллер так и не сказал, кто его заказал, ребята хотели ему язык развязать, да перестарались. Отдал он богу душу раньше чем назвал имя заказчика.
Но я до него доберусь ещё. По-любому.
Сначала я услышал топот ног, Славка дернулась испугано, посмотрела на меня. Глаза огромные, но не плачет, нет. Я ее ладонь сжал, думая, что зря сегодня без оружия, отстреляться бы смогли.
Топот приближался, я Славку за спину спрятал, а сам приподнялся, расправляя плечи. В руках — осколок стекла, не бог весть какая защита, но полоснуть смогу, даже не взирая на состояние.
