— Моя слюна — не панацея, она сможет лишь немного нейтрализовать яд на ранах и затянуть их. С ядом в крови ей придётся справляться самой. Но, думаю, к утру принцесса переборет это состояние. Она у вас сильная…
Эльф был явно на взводе. Схватил меня за волосы и, приблизив моё лицо, гневно выпалил:
— Лечи уже! И молись, чтоб она выжила, иначе ты — не жилец!
Я сделал всё, что мог. Раны действительно затянулись, но яд… сердце распространяло его по всему телу. Благо, эльф додумался накачать её, и сердце билось намного медленнее, чем обычно, тем самым давая Амайе больше времени. Нет худа без добра. Ушастый, удовлетворённый результатом, аккуратно перевязал её торс чистой материей, накрыл плащом и сел рядом, взяв в руки её ладонь. Я незаметно отполз к стене и, облокотившись о неё, ушёл в свои мысли. Тягостно размышляя, я пытался разгадать смысл поступка Вилана, но ничего дельного не приходило на ум. Он же мне как брат! Он не мог меня предать! Не мог! Всему есть объяснение, и этому —тоже. Я в этом уверен.
Со временем Амайе становилось только хуже. У неё поднялся сильный жар. Это всё яд. Всё это время ушастый не мог найти себе места. Метался по шатру, как дикий зверь в клетке, периодически припадая к её груди и вслушиваясь в дыхание. Его волнение вполне обосновано. Действительно нужно срочно что-то делать. Только я начал думать о возможных вариантах, как эльф неожиданно подскочил ко мне и, схватив за горло, придавил к ледяной земле.
— Давай ещё раз! Давай, исцеляй её! Я убью тебя! НЕТ! Я буду убивать тебя медленно! Ты меня понял, выродок?!
Он всё сильнее сжимал моё горло, периодически ударяя затылком о каменную землю. Всё. Сорвало башню эльфу. Вот что делает любовь… особенно безответная. Она превращает нас в живых мертвецов.
— Я сделал всё, что смог. Что мне лечить? Раны затянулись, ты и сам видел.
И тут этот недоносок просто озверел. Кто знал, что эльфы способны на такую ярость? А говорят, миролюбивый народ. Он ещё несколько раз приложил меня головой о землю, а после в гневе принялся крушить всё, что находилось в шатре.
— УБЬЮ! Понял?! Я тебя убью! Не смей так говорить! Она должна жить! Она должна… должна… жить… потому, что она… она такая удивительная… таких больше нет… — он закончил свою фразу, медленно оседая на землю рядом с постелью Амайи и глядя на неё сквозь слёзы.
— Я могу кое-что попробовать. Но я не уверен, что это поможет… даже скорей всего не поможет, но, мне кажется, попробовать стоит.
