Ладно, вдох-выдох. Раз… Два… Три!
Вот только приложить руку не удалось. Она прошла вглубь шара, так и не ощутив препятствия. Кожу покалывает, словно слабыми разрядами электрического тока. Не сказать, чтобы неприятно, скорее даже наоборот, это как-то будоражит, словно пробуждая чувствительность.
Шар на миг подёрнулся плотной пеленой, отчего внешне показался схожим с гладко отполированным белым камнем, а затем вспыхнул нестерпимо ярким светом, от которого невольно заслезились глаза. И всё. Покалывание прошло.
Вытащила руку. Внешне и по ощущениям, цела и невредима. Даже неинтересно — ни кровопролития, ни жертвоприношений.
— Благодарим, миледи, — молвил Стефан, и все присутствующие, как один, припали на колени.
Хм… А в книге говорилось, что они никому не кланяются. Максимум, лёгкий наклон головы в дань уважения, а тут такое!
Хотя… Книга, она такая книга. Если моя догадка верна, и написана та была не случайно, а с целью морально-психологической подготовки одной конкретно взятой попаданки, то всему ли стоит верить? Ведь в этом случае как с историей — её пишут победители, сильные мира сего, не художественного наследия ради, а для правильного настроения в массах.
Стою. Взираю на коленопреклонённую толпу. Может это обычай какой-то и от меня что-то требуется? Знать бы ещё, что именно.
Вот только чувствую, что здесь то ли холодать начинает, то ли и прежде не жарко было, да я просто не придавала этому значения. А может это некий откат, плата за активацию артефакта? Или бессонные сутки дают о себе знать? В общем, гадать о причинах можно до бесконечности, но факт остаётся фактом — зябко как-то и мурашки по коже нет-нет да пробегают. Бррр…
— Миледи… — робко привлёк моё внимание так и не посмевший подняться с колен Стефан.
— О… Встаньте, что вы так… Все, все встаньте! — попросила я, ощутив примешивающийся к ознобу прилив слабости. — Пойдёмте наверх. Здесь холодно.
И вот мы уже идём. Только каждый шаг, каждая ступенька почему-то даются с большим трудом, словно я подвиг совершаю. Такое ощущение, будто у меня все суставы заледенели. Руки, ноги и нос так точно ледяные.
Где-то посреди пути наверх я, отбросив церемонии, обняла себя, спрятав озябшие кисти под мышки.
— Миледи, — послышался рядом голос моего новоявленного «телохранителя» и на мои плечи лёг, показавшийся сейчас едва ли не горячим, свободный сюртук.
— С-спассибо, — стуча зубами, выдала я, кутаясь в спасительную материю.
Идти стало немного легче. Остатки чужого тепла, хранимого одеждой, будто поддерживали жизнь в моём как-то слишком уж стремительно замерзающем теле. К этому моменту даже мысли уже стали какими-то вялыми, словно вязли в густом киселе. Или это мозг густеет от холода? Бррр… Ну и бред!
