Но ей об этом я говорить не стал.
— Ларетта… Хочу чтобы ты знала… Я люблю тебя. Давно. Береги себя. И… Помоги Раментайлю, что бы ни случилось.
Очередная тварь вцепилась в предплечье. Я невольно зашипел от боли. Наслаждаюсь последними ощущениями. Боль, злость, опасение за близких и любимую. Скоро я лишусь возможности сопереживать, волноваться, чувствовать.
— Эй, с тобой всё хорошо?! — доносится исполненный волнения голос, и на душе так тепло от мысли, что я ей небезразличен. И грустно.
— Жить буду. Наверное, — слукавил я, добавив про себя «но недолго». — Прости, если что…
— Держитесь там, — прошептала она, но я оборвал связь.
Никогда не любил долгих прощаний, а сейчас это слишком больно.
Бой идёт. Тварей потеснили обратно ко входу, но выдворить их за порог не удаётся, сзади их поджимают неживые собратья. Убиваем по мере сил и возможностей. Стараюсь держаться так, чтобы соратники не замечали моих ранений. Не хватало ещё, чтобы они духом пали.
— Леонель! — доносится окрик.
Я даже на миг зажмурился и головой встряхнул, прогоняя прочь галлюцинации. Но этот, прорезавшийся сквозь шум битвы звук стоит в ушах, словно наваждение. Пытаясь отбиваться, озираюсь по сторонам.
Не показалось. Она здесь. Сердце стиснуло тисками: «лишь бы не пострадала». Ларетта же, проскользнув мимо Мэриона и прочих защитников, воинственно держа в руках кочергу, пробирается ко мне.
Глупая, сумасбродная девчонка!
— Стой! — кричу, пытаясь прорваться к ней, преградить путь. Но она словно в трансе — не слышит.
И тут же, как-то едва ли не профессионально, будто всю жизнь только этим и занималась, впечатывает кочергу в голову ближайшей твари. Раздаётся хруст черепа, мертвяк падает к её ногам, тянет к обидчице свои ручищи. Не успеваю ничего предпринять. Она заправски выдёргивает кочергу, бьёт пяткой по шее распростершейся нежити и та с хрустом ломается.
Да уж, вот это женщина! Наши бы в обмороке уже валялись, а эта… Эх, повезёт же кому-то.
— Что ты тут делаешь?! — кричу.
— Нам надо пробраться к источнику! — отвечает она.
Сейчас? Бросить всё как есть, и идти к источнику? Нет, не смогу.
Взгляд Ларетты цепляется за окровавленные лохмотья на моей руке. Ну вот и всё. Теперь она знает. Уж лучше пусть смирится, уйдёт. Целее будет.
Как же я плохо знаю женщин! Или это землянки такие неправильные?
Вместо того чтобы сдаться, она начала крушить всё и вся, не замечая никаких препятствий на своём пути. Удары мощные, чёткие, будто выверенные десятилетиями тренировок. А скорость движений какая! Берсеркёр, не иначе! Идёт, кося противника, а следом лишь широкая тропа из уже окончательно почивших трупов.
