Твоя на 10 дней | страница 2



Слова застряли в горле, перехваченном спазмом. Удалось лишь тихо выдавить:

– Я согласна.

– Отлично.

Отлично? Для кого? То, что он предложил… Это немыслимо, безнравственно, чудовищно, унизительно! Но… одним росчерком пера он сейчас даст мне надежду на то, что с мамой всё ещё будет хорошо.

Алекс достал из ящика стола чековую книжку и начал аккуратно, не торопясь, заполнять листок. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вдруг он остановился, задумчиво взглянул на меня исподлобья.

– Знаешь, мне кажется, ты не слишком хорошо отдаёшь себе отчёт в том, на что согласилась.

– Почему же… – начала бормотать я, но смолкла.

Вообще-то его предложение было бы сложно истолковать двояко. Или я настолько порочна, что неправильно его поняла? Может, когда он говорил: «…ты поступаешь в полное моё распоряжение, и я могу делать с тобой все, что захочу», то имел в виду игру в догонялки? Или караоке? Или услуги садовника и посудомойки?

Вот уж вряд ли все обстоит так невинно. И речь явно идет про постель. И про то, что с ней хм… связано. Конечно, я не в курсе его предпочтений, да и, честно говоря, меня нельзя назвать опытной. Но он сам захотел… О господи, мне и так страшно даже думать о том, что будет происходить в течение тех десяти дней. А тут еще какие-то намеки…

– Раздевайся, – лениво протянул он.

– Что?.. – ошарашенно дернулась я.

Щеки полыхнули, как от пощечины. Может, я задумалась и не то услышала? Ведь не сказал же он на самом деле…

– Ты прекрасно меня поняла. Раздевайся.

Раздевайся?! Адский коктейль из отчаяния, боли и ярости вскипел внутри, враз заполнил до краев, грозя вырваться наружу и разнести роскошный кабинет и его надменного бездушного хозяина. Заставлять меня раздеваться посреди рабочего дня прямо тут, в офисе, куда в любой момент может кто-то войти? Зачем? Решил осмотреть товар прежде, чем платить за него деньги? Да кто дал ему право обращаться со мной как с уличной девкой?! Впрочем…

Я. Я дала ему все права, когда согласилась. Но…

Нет, такого я, пожалуй, не выдержу. Это выше моих сил. Я не смогу…

К горлу подкатили слезы, и я с ужасом поняла, что еще миг – и жалко разревусь прямо у него на глазах. Нет! Нельзя допустить ничего подобного. Ни за что!

– Не буду, – прошептала я, стараясь не выдать дрожи в голосе.

Развернулась и пошла к выходу.

– Стоять, – тихо скомандовал он.

Очень тихо. Но таким тоном, что я мгновенно остановилась, словно налетела на невидимую преграду. Слезы высохли, на смену отчаянию пришла спасительная злость. На себя – за непростительную слабость и трусость. На него – за этот невыносимо холодный хозяйский тон.