«Год – неизвестен. Точное место положения – неизвестно. Где-то на обширной поляне в глухом лесу».
Ранние осенние сумерки стремительно опускались на поляну. Из-за деревьев, по густой высокой траве на северо-востоке струились клубы густого тумана, ползли, обволакивая собой все пространство. Явственно чувствовался гнилостный запах близких болот. На небосводе, затянутом низкими дождевыми облаками, впрочем, еще не сплошными, в просветах можно было заметить зажигающиеся первые звезды. Где-то на юге закричал сыч, ухнул филин, и, кажется, даже слышно было тявканье лисиц. Ни ветерка. Так прошло около получаса – стороннему наблюдателю могла даже показаться в какой-то миг, что мир вокруг замер. Облака затянули небо полностью, стали еще ниже, словно опустившись на верхушки деревьев. Густой туман, напротив, стал подниматься выше, тянутся к облакам. Заморосил дождь. Поляна стала полностью непроглядной – неестественное сочетание тумана, низких облаков и дождливой мороси пеленой покрыло все вокруг. Звуки животных окончательно стихли и только падающие капли воды шелестели по осенним остаткам листвы и травы. Было во всей этой феерии что-то зловещее, неестественное и… завораживающее. Звенящая, густая тишина неожиданно разорвалась конским храпом и ржанием, и если бы случись на поляне быть стороннему наблюдателю, его озадачило бы, что звук приближающейся лошади идет не от лесов, окружающих поляну. Фырканье, бряцанье уздечки и почти неслышный глухой перестук копыт доносились словно сверху, опускаясь на поляну вместе с облаками. Сильный, резкий порыв ветра, налетевший на поляну и разметавший клочья тумана, был внезапным и коротким. Дождь усилился: теперь он уже не походил на унылую осеннюю морось, скорее на летний грозовой ливень. Вновь фыркнула лошадь, уже совсем рядом. От низких облаков, лежащих на макушках деревьев, протянулся шлейф похожий на сгустившийся туман, и по нему, как по укатанному тракту спускался соловый конь. Он шел легкой рысью, но как только копыта коснулись земли мгновенно замер, опустил голову и принялся щипать траву, прядя ушами. Всадник бросил поводья и спешился: длинный тяжелый плащ с капюшоном полностью скрывал его фигуру, пока он был в седле. Сейчас же, когда рука в перчатке отбросила капюшон и распахнула полы плаща, облик наездника открылся. То был мужчина средних лет, высокий, почти два метра ростом, короткие волосы с парой седых прядей отливали черной смолью, крепкое, хотя и немного сухопарое тело было затянуто в легкий костюм английского лучника, ни брони, ни оружия при нем не было. Строгое лицо, чуть впалые щеки, острый взгляд широко открытых миндалевидных глаз. Он повернул голову, разминая шею, сделал несколько шагов к центру поляны, пристально всматриваясь в темную стену леса. Проливной дождь, кажется, вовсе не смущал всадника: остановившись, он поднял голову, подставляя лицо, каплям воды, блаженно прикрывая глаза. Вдруг он резко повернулся на каблуках, глаза сузились, пристально вглядываясь вдаль на северо-восток, хищный профиль стал напряженным:
