— Мою стряпню все любили. А меня боялись. У меня же бочка с яблоками была.
— Яблоки-то тут при чем? — логика Макграта изогнулась так круто, что Ксавье за ней в очередной раз не поспел.
— Они кислые, они твердые и их очень удобно кидать в тех, кому не нравится моя стряпня.
Под вагоном зашипело, как будто поезд наехал на огромного змея, недовольного этим обстоятельством. Пассажиры качнулись, что-то посыпалось на пол, кто-то с отдавленной ногой взвизгнул.
— Прибыли, — Макграт щелчком забросил свою кепку с носа на макушку, — Готовимся к высадке, парни.
4
— Неплохой кубрик, — Кэтсхилл заглянул в дверь комнаты, которую он получил на двоих с Миллером, — Никакого сравнения с нашей казармой.
Честно говоря, Ксавье тоже ожидал нечто вроде казармы — длинные помещения, в которых выстроены не менее длинные ряды двуспальных кроватей… воображение на секунду запнулось, пытаясь понять, что не так в этой картинке… а, ну да — двухъярусных, а не двуспальных, кроватей, кое-где отгорожены старыми простынями и тряпками закутки, из-за некоторых из них доносятся ритмичные скрипы, там рабочий вместе с женой делают новых рабочих…
В Штальштадте все было иначе.
Длинные коридоры с казавшимися бесконечными дверями по обе стороны. За каждой дверью — комната. Две кровати, два стола, два стула, одинаковые в каждой комнате, как будто их штамповали. Одинаковые коридоры, одинаковые комнаты, одинаковая мебель — все одинаковое, так что, если бы не большие номера на каждой двери — можно было бы заблудиться в этом монотонном повторяющемся кошмаре. Тем более что и рабочие тоже все одинаковые.
— Говорят, — с безразличным выражением заявил Макграт, когда они стояли в длинной бесконечной очереди на мойку, — перед мытьем каждого сажают на кресло, запихивают голову в специальную машину, вжик — волосы и борода сбриты.
— Так ведь головы у всех разные, — вмешался кто-то из очереди.
— Это только до первой стрижки, — успокоил Макграт.
Очередь после такого успокоения занервничала еще больше.
Впрочем, никакой машинки для стрижки и бритья они, естественно, не увидели. Длинный ряд стульев, перед которыми лязгали стальными ножницами и размахивали сталными бритвами парикмахеры, явно тренировавшиеся на овцах, судя по скорости, с которой разнообразные волосы, черные, светлые, рыжие, седые, слетали на пол. Ксавье на секунду задумался над тем, куда все эти кипы волос деваются? Сжигаются? Или их хозяйственно набивают в матрасы? Хотя кем надо быть, чтобы спать на матрасе, набитом человеческим волосом…
