— Молодой господин!
Ах, да. Извозчик. Призывает воспользоваться его услугами.
— Красные кварталы.
Вежливая улыбка извозчика померкла:
— Пятьдесят грошей, молодой господин. И я не поеду дальше Первого круга, хоть вы меня озолотите.
«Молодой господин» молча бросил серебряную монетку и сел в повозку.
3
Широкие светлые проспекты, с бронзовыми памятниками и мраморными статуями, хрустальными фонтанами и зелеными каштанами, дворцы и музеи, соборы и театры, здание Флебской оперы и Королевский зоосад, мосты и сады, ароматный кофе и горячее печенье…
Все это красиво, но для того, чтобы все это великолепие могло существовать — нужно, чтобы существовало и то, на чем это богатство держится.
Если есть богатые — значит, есть и бедные.
Если есть чистые, как будто вымытые с шампунем улицы — значит, есть и те, кто их подметает и моет, хоть с шампунем, хоть без. Кто-то должен чистить фонтаны и выносить навоз из-под королевского слона, поливать каштаны и удобрять землю в садах, носить на горбу мешки с кофе и месить тесто для печенья.
И все эти люди должны где-то жить. При этом, по странному совпадению, тем, кто наводит на город красоту и глянец, обычно платят слишком мало для того, чтобы они могли жить в этой же красоте.
Те, на ком держится роскошь и великолепие государства, обычно живут в маленьких комнатках на узких улочках, застроенных кирпичными домами.
Именно от цвета кирпича такие кварталы называют Красными. А вовсе не потому, что после подавления рабочих восстаний, деликатно именуемых беспорядками, по улицам этих кварталов текут красные ручьи.
Нет, вовсе не поэтому.
4
Экипаж остановился у высокого крыльца кирпичного здания. Впрочем, стоило ли говорить о том, что оно было кирпичным? Других в Красных кварталах все равно не было. Если, конечно, не заходить в Третий или Четвертый круг, и уж тем более — в Сердце. Там можно такого увидеть…
— Добавить бы надо, господин… — тихонько проговорил извозчик, опасливо оглядываясь по сторонам. Хотя находились они в Первом круге, где жили люди, обслуживающие буржуа и аристократов, и где наверняка крайне редко можно было встретить кого-то опасного. Даже не по-настоящему опасного, вроде беглых каторжников, воров и убийц, а хотя бы просто опасного для простого законопослушного человека, не привыкшего отстаивать свое достоинство в драках и кулачных боях.
— Доба… — извозчик осекся. В его экипаж у Центрального вокзала садился молодой приказчик, разве что не по годам серьезный и молчаливый. А вышел… Холодное, каменное лицо, мрачный взгляд, выдвинутая вперед челюсть — из повозки вышел человек, для которого не то, что Первый круг Красных кварталов, каторга Амадинских островов, и та будет родным домом.
