Наследница — Сухорукова-Морозова Екатерина Степановна, дар угнетён сменой Плана проживания. Пробуждение силы крови не подтверждено. Потенциал низкий. Угроза для рода низкая.
Никак это не походило на шутки…
Внутри Мирославы всё заледенело. Информация в её досье могла быть не полной, но никогда не была неверной. Если специалисты деда говорили, что дар сожжён, значит — дар сожжён. Никаких отголосков родового плана не может ощущаться в таком человеке. Тем более сам План рода Морозовых изгнан из этой реальности. Нет привязки. Нет связи. Нет канала!
Случаев сожжения дара было много. Они отлично изучены, годами люди с такими травмами наблюдались и лечились у лучших специалистов. Способ восстановления существует, но только артефакторы Сухаревых могут вернуть таким калекам надежду на нормальную жизнь!
Сейчас перед девушкой сидит, совершенно искренне улыбаясь, человек, одним своим существованием ломающий картину мира первой наследницы. Делающий целый пласт знаний ненадёжным, ослабляющим власть рода Сухаревых. Понимает ли он это? Осознаны ли действия, которые привели к восстановлению сожжённого дара, повторим ли результат?
Или это обман и перед ней не Вермайер Август Пантелеевич, а кто-то другой под его личиной? Немыслимо! Да и зачем? С какой целью? Её будут пытаться в чём-то убедить? К чему-то склонить? Смешно.
Тренированный разум девушки просчитывал, анализировал, сопоставлял, пытаясь извлечь максимум из открывшегося ей. Если это действительно регент Морозов, то, что за ритуал был с ним проведён? Кто ещё может владеть информацией о возможности восстановления? Кто ещё может прийти к аналогичным выводам? Насколько ситуация находится под контролем или уже сейчас любые действия по предотвращению её распространения опоздали?
— Ваше Императорское Высочество, — гость слегка нахмурился, рассматривая Мирославу, — мне кажется, вы сейчас думаете немного не о том. Скажите честно, вы осознаёте ситуацию, в которой оказались?
Девушка подобралась, усилием воли прерывая логическую цепочку. Кто бы это ни был, он прав. Информация о происходящем сейчас важнее. Ей нужны факты. Ей нужно что-то, с чего она начнёт поиск выхода из сложной ситуации.
— Ваши слова свидетельствуют, что я упускаю что-то важное, Август Пантелеевич, — аккуратно и мягко, как говорят с душевнобольными людьми, ответила Мирослава на упрёк гостя. Она действительно ничего не знала о ситуации. У неё были лишь сомнительные выводы, сделанные из спорных предположений. Сейчас стоило послушать. Собрать информацию, — моя память меня удручает, часть прошлого словно в тумане. Я не представляю, где нахожусь и какие события к этому привели. Перед тем как мы перейдём к вашим вопросам, не могли бы вы оказать девушке услугу, приоткрыть завесу тайны?
