– А для нас? Ты же нам зеркальца не привёз? – спрашивает с интересом Билли.
– К сожалению, у нас мужчин всё проще. Что нам нужно? Любимая женщина, огонь снаружи и огонь внутри. Это всё, на что хватило фантазии. – Кент достаёт из сумки бутылку виски, и я уверена, что он безумно дорогой. А затем ещё одну и ещё. Мужчины расхватывают бутылки и улюлюкают, отчего женщины снова затевают спор с ними о количестве алкоголя за ужином.
Начинается бедлам. Иначе это не назвать. Дети скачут по дивану, совсем маленькие плачут от шума. Женщины рассматривают свои подарки и снова обнимают Кента, благодаря за его слова. Мужчины обсуждают, когда же смогут выпить, и в этом шуме я сижу тихо и наблюдаю, как Кент смеётся, искренне улыбаясь моей семье, уже предлагающей ему закуски перед ужином и усаживающей его на дальний диван. Они о чём-то его спрашивают, пока он откусывает от небольшой булочки кусочек и жуёт. Он отвечает им, вызывая смех и очередные обнимашки. Его все гладят, прижимаются к нему, даже дети, каким-то образом оказываются на нём и забирают из рук булочку. Когда я впервые увидела его, то никогда бы не смогла поверить даже фантазиям о том, сколько всего скрыто в этом холодном, недоступном и обозлённом мужчине. И так странно видеть его таким, а самое странное, ощущать за него гордость, испытывать восхищение и завидовать той, кого он, действительно, полюбит.
– Кем-Мэхка, – произносит дедушка, накрывая своей тёплой ладонью мою руку, держащую коробочку.
– Дедуль, он городской, – улыбаясь, напоминаю ему. – И мне ты никаких вторых имён не давал, а ему уже дал.
– Потому что именно этот мужчина и есть твоя земля, милая моя. Таинственная земля, которую ты так желала. Мне он нравится. У него есть душа, ещё не проданная в рабство металлу. Надеюсь, он об этом знает.
Счастье заполняет меня со словами дедушки. А затем всё гаснет внутри. Это всё фальшь. Ложь. Обман. Это закончится через пять дней, и я вряд ли смогу об этом забыть так же легко, как было с Хэйли.
Дженна
– Я могу тебя о чём-то спросить? – интересуюсь, когда нас, наконец-то, оставляют в покое, и мы оказываемся в спальне, которую обычно я занимаю в доме.
– Я ещё обижен, – напоминает Кент, вытаскивая из своей сумки одежду и выкладывая её в шкаф.
– Прости меня. Этого достаточно? – кривлюсь, складывая руки на груди, и облокачиваюсь о комод.
– Нет, Дженна, этого недостаточно. Ты должна быть мне как минимум благодарна…
– Ты соврал, да? – перебиваю его, и Кент оборачивается.
