А.Н. Островским и «буревестником революции» пролетарским писателем Максимом Горьким.
Поэтому эти «умники» заранее постарались создать с помощью Ельцина сеть «запасных аэродромов» (чего не было при номенклатуре КПСС), оставаясь «наверху» в разных качествах — вице-премьерами, главами администрации президента, депутатами Госдумы, председателями правлений различных «естественных монополий» или, на худой конец, каких-нибудь богатых фондов или банков — все последующие годы.
Конечно, демонизировать Чубайса не следует (хотя сам-то он этого очень хочет: смотрите, какой я рыжий и ужасный!) Но на его идею срочной «воровской прихватизации» работало много факторов.
Во-первых, присущее вообще природе человека подсознательное желание присвоить то, что «плохо лежит» (по-русски — на «халяву»). Характерный случай произошел в здании ООН в Нью-Йорке несколько лет назад: там объявил забастовку и не вышел на работу обслуживающий персонал (он требовал повышения жалованья) многочисленных «точек общепита» — кафе, столовых самообслуживания, ресторанов, хотя сами «точки» были открыты.
И что вы думаете — в первый же день высокопоставленные дипломаты, элита мирового сообщества, как мелкие жулики, «прихватизировали» сотни мельхиоровых ножей и вилок, хрустальных рюмок и стаканов, тысячи салфеток из тончайшего полотна ручной работы и т. п. (все это, как правило, были безвозмездные подарки благодарных народных умельцев своим «объединенным нациям») — всего на несколько десятков тысяч долларов.
И администрация ООН капитулировала: повысили «обслуге» жалование, она вернулась на рабочие места — и кражи прекратились.
Во-вторых, в России банальному воровству издревле придавался «идеологический ракурс». Пролетарский писатель Максим Горький задолго до Чубайса в своих «Сказках об Италии» провозглашал: «Если от множко берут немножко — это не кража, а просто дележка».
В 1918 и 1921 гг. от «множко» (усадьбы Пушкина в Михайловском, поместья отца Льва Толстого, где великий писатель провел детство, имения поэта Александра Блока в подмосковном «Шахматово» и многих других) окрестные крестьяне оставили «немножко» — одни головешки. Большевики обосновали этот разбой идеологически — «Грабь награбленное!»
В 1991–1992 гг. грабили награбленное у «коллективного помещика» — КПСС. Жечь не стали: кроме свержения памятника «железному Феликсу» на Лубянке больших разрушений не было — после провала путча ГКЧП номенклатура КПСС капитулировала без боя.
