Дианова гора | страница 24
— Я считаю, такая зимовка вам, мужики, как награда! — восклицал Модик. — Такая красота! Да ещё у воловьей туши!
«Ада-ада-ада… — откликались сопки. — Уши-уши-уши…»
— Посидел бы здесь, когда недели на две придавит пурга, а потом хоть через трубу вылезай, — охладил его восторг Коля. — Узнал бы, что это за «награда».
Но сейчас, в начале апреля, всё это было уже позади. В Москве-то, небось, уже кое-кто ходит раздевшись, дымится и сохнет на пригреве асфальт… А здесь лежали самые высокие, самые глубокие снега. Почти всё, что положено, зима уже высыпала, а солнце подточить их не успело. Берёзы, как кусты: стволы ушли в снег. Откосы сопок округлы, пухлы и плавны.
Ночной мороз заковал сугробы настом, припорошил их инеем, и лыжи, как по маслу, шли великолепно.
Сегодня всё было белым и синим. Высокое синее небо стояло над белыми сопками. Ослепительно белели пологие длинные склоны, синий холодок стоял в тени, не тронутой солнцем. Синее кружево теней, отброшенных корявыми берёзами, летело под лыжи. Большие жёлтые собаки, красавицы колли, срезая путь, спустились стороной по белому откосу и вдруг исчезли, как провалились.
— Ручей! — показал палкой Гена. — Ручей Бубенец.
Глубоко в снегу, нависавшем с берегов пухлыми краюхами, лопотал чернильно-синий ручей. Кое-где краюхи дотянулись друг до друга, срослись, и ручей замолкал в снежном тоннеле.
Обрушив сугроб, в ручье стояли, пили собаки.
— Чудаки! — сказал им сверху Гена. Носки его лыж нависали над ручьём. — Как вылезать-то будете?
Собаки подняли головы, вежливо шевельнули хвостами и пошлёпали по ручью. Из-под краюхи вылетел куличок и с писком исчез в белом извилистом коридоре.
— Милый! Да как же ты тут перезимовал?!
— Каждый год находятся такие отчаянные, — сказал Гена. — Отпургуют под снеговой крышей, перетерпят. Главное, ручей не замерзает…
Слепило солнце. Слепили нетронутые снега. В распадке, со всех сторон закрытом сопками, стало жарко. Но снег не таял. Он отражал солнечные лучи. От него, холодного на ощупь, исходило тепло. И мы разделись до пояса, набив одеждой рюкзаки. Теперь мы шли вдоль ручья. Бубенец приманил нас своим живым говорком, блёстками быстрой воды. И тут начали выскакивать зайцы. Круглые, пушистые беляки. Они появлялись, как из-под земли, через каждые сто — двести метров. Наверное, мы въехали в заячью колонию, расположившуюся на берегах Бубенца.
Это были удивительные зайцы. Все зайцы, с которыми мне приходилось встречаться, всегда удирали со всех ног так, что хотелось погнаться за ними, они путали следы и прятались так, что хотелось их найти.