— Это почему же?
— Да потому, что «камчаточник» — дылда-второгодник и троечник, а на Камчатке живут камчадалы, это раз!
— Я знаю, — смутился я, — просто я так…
— А во-вторых, в отпуск они летают самолётом, — перебил меня моряк. — Знаю я их, камчадалов, бывал в Питере! В Петропавловске то есть.
— Но вы-то — поездом…
— Я другое дело! У меня мама на станции Зима. Надо повидаться. — Он прищурился, оглядел мои вещи.
— Из Москвы? — каким-то образом определил моряк. — Выходи потом в коридор, «потравим». Ну, поболтаем. — И он отправился дальше по вагону искать земляков.
Я смотрел в окно и пил чай с пирожками. В Заволжье шёл мокрый снег. Там на станциях продавали пирожки с мясом и повидлом. В Западной Сибири ребятишки уже ходили на лыжах, а пирожки были с капустой. Забайкалье встретило нас двадцатиградусными морозами и расстегаями с рыбой. А после станции Зима появились домашние кулебяки и румяные ватрушки. Их испекла мама моряка, приходившая к поезду.
— Да вы таких не едали! — угощал моряк своими «подорожниками». — Вкуснее нет, не будь я дедом!
Мы подолгу разговаривали с ним в коридоре. Вернее, говорил он, а я слушал невероятные истории из его морской жизни.
— Самое время для «травли», — объяснял моряк. — В море пойдёт рыба — не только поговорить, поесть-поспать некогда!
— Неужели у вас есть внуки? — недоверчиво покосился я на его румяное улыбающееся лицо, — Вы всё говорите «не будь я дедом»…
— Ох, салага! — закатился смехом морячок. — Да у меня не только внуков, детей-то ещё нет! «Дедами» на флоте называют старших механиков. А я стармех на СРТ — на среднем рыболовном траулере!
А поезд всё шёл да шёл по огромной стране. Плавно поворачивались за окном просторные поля. Потом пошли леса, сопки, тайга. Мелькали фонари в тёмных гулких тоннелях, гремели стальные мосты над большими и малыми реками. Кое-где на речках уже были ледяные забереги, плыло «сало»…
— А во «Владике», вот увидишь, будет «Ташкент», — обещал весёлый стармех. — Там всегда в эту пору тепло.
Моряк оказался прав. Во Владивостоке сияло солнце. Люди ходили без пальто. Поезд остановился в порту. Кончались рельсы. Кончалась земля. Дальше лежал океан. За окном вагона высился чёрный борт огромного парохода.
— Ну, пока, камчадал! — хлопнул меня по плечу стармех, — Вот твоя старушка «Азия». На ней пойдёшь — видишь, грузится. Авось, встретимся!
На причале возле «Азии» громоздились контейнеры, бочки, ящики, тюки, какие-то машины, трубы… Много, целая гора! Неужели всё это поместится на старушке «Азии»?
