«Мы, авадхуты, совершенно безразличны ко всему, от следования религиозным предписаниям, до Освобождения. Ни привязанность, ни непривязанность не имеют ничего общего с нами. Только в воображении схоластов присутствуют такие представления».
«Авадхута Гита», гл.7.14
Путь продолжается, но теперь это не путь человека, а игра, танец божества, он подобен порыву ветра, течению реки, полету облаков, пению ветра внутри полого бамбука.
Целью, идеалом на пути Сахаджьи является не просто становление святым мудрецом, духовным подвижником, а сиддхом-авадхутой, обладающим множеством тел, живущим во множестве реальностей и играющим с ними. Йогин, творящий новые вселенные подобно самому Брахме или самому богу Шиве, превзошедший все ограничения кармы, времени и пространства, тот, кто находится по ту сторону добра и зла, славы и поношения, по ту сторону от любых понятий, которые выдумывает обусловленный ум, является идеалом традиции Сахаджья.
Как правило, авадхута исповедует живую, «прямую» философию недвойственности в действии, в поведении, он играет в полной свободе от кармы, пребывая в созерцании вне концепций, за пределами философских теорий, доктринальных ограничений и слов.
В «Маханирвана-тантре» (гл.8.11) говорится, что «сумасбродный» образ жизни авадхуты сопутствует кали-юге – нынешней темной эпохе, а образ жизни саньясина соответствовал предыдущей эпохе, когда устои Дхармы были еще крепки.
«В период кали-юги требуются более действенные средства для Пробуждения людей ввиду их общей невосприимчивости к сакральной стороне жизни. Шоковая терапия «безумной мудрости» оказывается, посему, предпочтительней кроткого примера отрешившегося от мира аскета-саньясина».
Георг Ферштайн, современный исследователь йоги. Один из ранних текстов йоги «Сиддха сиддханта паддхати» содержит множество строк, описывающих авадхуту. В них говорится о его способности вживаться в любую роль, подобно тому, как хамелеон, меняя окраску, приспосабливается к любым условиям, порой он ведет себя подобно царю, а иногда – подобно аскету или нагому отшельнику.
«Он, кто есть Всеобщее «Я», принимает по желанию бесчисленные формы и имеет бесчисленные переживания. В одном месте он ведет себя словно идиот, в другом – подобно ученому, в третьем – подобно обманутому майей.
И снова, в одном месте он движется словно человек мира, в другом – как царь, еще в другом – как нищий, питающийся с ладони из-за отсутствия чаши для подаяния. В одном месте он обожаем, в другом – хулим».
