Стэна замутило от отвращения. Он резко отвернулся и молча вышел из душной каморки в относительную прохладу балагана «Десять в одном».
Поздней ночью вернулась Зена, заговорила со Стэном шепотом, чтобы не потревожить сон цирковых, которые храпели на койках.
– Где Пит?
– Вырубился.
– А откуда он взял спиртное?
– Не знаю… Он у гика ошивался.
– Черт возьми, Стэн, я же тебя просила за ним присмотреть! Ладно, я сегодня тоже вымоталась. Пусть проспится, а завтра посмотрим.
– Зена…
– Что, милый?
– Можно тебя проводить до дома?
– Нет, тут близко. Да и ты губу зря не раскатывай, дружок. У моей квартирной хозяйки морда как у кусачей черепахи. В этом городишке нам лишних неприятностей не нужно. Мы еле убедили местные власти, что не устраиваем азартных игр. Они тут все пуритане.
Зена и Стэн вышли из балагана на сумрачную площадь. На передвижной кухне все еще горел свет.
– Я тебя все-таки провожу, – сказал Стэн.
У него было тяжело на душе, и он силился перебороть гнетущее чувство. Он легонько сжал пальцы Зены, и она не отняла руку.
На краю площади они поцеловались под сенью деревьев. Зена прильнула к Стэну.
– Ах, милый, я так по тебе соскучилась. Очень хочется ласки. Но ко мне нельзя. Старая карга глядит в оба.
Стэн взял ее за руку и повел по дороге. Луна зашла. Они миновали поле на склоне холма, а потом дорога нырнула в лощину среди лугов.
– Пойдем туда, – шепнул Стэн.
Они взобрались по глинистому откосу и расстелили плащи на траве.
В балаган Стэн вернулся на рассвете, осторожно улегся на койку и мгновенно уснул. Вдруг над его ухом послышалось настойчивое треньканье. Стэна дергали за плечо. Надрывный высокий стон скрипичной струны прорезался сквозь усталость и нервную опустошенность.
– Малец, проснись! Да проснись же, увалень!
Писк стал громче и пронзительнее.
Стэн застонал, открыл глаза. В балаган струился теплый золотистый свет утреннего солнца. Докучливой мухой у плеча оказался майор Москит. Тщательно прилизанные светлые волосы облепляли выпуклый младенческий лоб.
– Стэн, вставай! Пит умер!
– Что? – Стэн вскочил с койки, нащупал ногой туфли. – Как умер?
– А вот так. Упился до смерти. Нашел бутылку денатурата, Зена им спрыскивает конверты с вопросами, прежде чем поджечь. Ну и выпил почти все. Лежит теперь мертвяк мертвяком. Рот раззявил, что твоя Мамонтова пещера[16]. Пойдем, посмотришь. Я его попинал для порядку, только он не двигается. Ты бы проверил, а?
Стэн молча шнуровал туфли – медленно, аккуратно, сосредоточенно. Отгонял непрошеные мысли, но они снова и снова возвращались. Его вдруг как громом поразило: «Меня повесят. Повесят. Повесят. А я ведь не нарочно. Я просто хотел напоить его допьяна. Я же не знал, что это денатурат… Меня повесят. Я не нарочно. Меня…»
