Тюр виновато поднял руки.
— Да, — сказал он столь же извиняющимся голосом. — Я также опасаюсь, что они откажутся от идеи похитить тебя и просто попытаются убить… прежде, чем мы с тобой сможем добраться до твоего отца и предупредить его. Или принять разумные меры предосторожности.
Наступила очередная пауза.
Сделав глубокий вдох, Марион снова посмотрела на Тюра.
— Разве раньше они не собирались убивать меня? — спросила она.
— Возможно, не собирались, — нахмурившись, ответил Тюр. — Но я боюсь, что в следующий раз они могут проявить гораздо меньше изящества. Особенно если они обеспокоены, что мы можем знать что-то, что приведёт прямиком к ним… или к правительству твоего отца. Им должно быть интересно, кто я. Я полагаю, они тратят значительные ресурсы, пытаясь опознать меня… и найти тебя. Скорее всего, с целью убить нас обоих.
Марион уставилась на него.
Она снова начала думать, что он, вероятно, псих.
Ей очень, очень сильно не хотелось верить, что он псих.
— Что мой отец знает о том, где я сейчас? — наконец спросила она.
Глаза мужчины вспыхнули, снова засияв тем же огненным светом.
— Я точно не знаю, — отметил он. — Я принял довольно опрометчивое решение оставить тебя при себе, а не передавать Секретной службе. Полагаю, они сказали твоему отцу, что тебя похитили. А это может усложнить нам жизнь, когда мы попытаемся связаться с твоим отцом… даже если я приведу тебя прямо к нему домой.
Вновь наступила тишина.
Затем Марион выдохнула, встретившись с ним взглядом.
— И кто ты такой, чёрт возьми? — наконец спросила она. — Ты же понимаешь, что до сих пор не сказал мне? По крайней мере, ты не сказал ничего, что хоть сколько-нибудь логично связывало бы тебя со всем этим?
Несколько секунд Тюр только смотрел на неё.
Затем, вздохнув, он положил руки на бёдра, на мгновение всмотревшись в её лицо тем неподвижным, странно безэмоциональным взглядом.
— Я Тюр, — сказал он, подняв руку, затем снова её на бедро.
— И это значит… что? — осторожно спросила она.
— Я Бог Войны, — ответил он.
Он пожал плечами, когда говорил это, как будто немного скромничал или, возможно, как будто для него было странно произносить это вслух.
Или, может, он просто знал, насколько безумно это звучит.
В каком бы смысле он это ни сказал, логический разум Марион победил ту её часть, которая почти поверила ему. По крайней мере, она знала, что отец никогда не простит ей, если она поверит в такую безумную историю, рассказанную великолепным незнакомцем, который величает себя «Богом Войны».
