После душа забираюсь в постель совершенно голая и слишком уставшая, чтобы возиться с пижамой. Я дрейфую на волнах сна, пытаясь не фантазировать о Дэве. Это тщетные попытки, ведь как только я засыпаю, передо мной появляется его лицо. Я практически чувствую запах его кожи и прикосновение его пальцев, когда он молча меня соблазняет. В своих фантазиях я всегда уступаю, приветствуя его заигрывания, голодные поцелуи и требуя прикосновений. Позволяю нашим телам воспламениться и поддаться непреодолимому желанию. Без возражений разрешаю Дэву взять меня, контролировать, сломить, потому что в снах я могу быть для него кем угодно. А Дэв без всякого риска может быть тем, кто нужен мне.
* * *
Просыпаюсь от раздражающего звона и влажности на внутренней поверхности бедер.
Схватив домашний телефон, чуть не сбиваю его с тумбочки.
– Алло? – с трудом отвечаю в темноте.
– Кайла, это я.
– Сэм?
– Меня вызвали на работу. Очередная передозировка.
– Уже третья за месяц.
– Ага, – мрачно отвечает она. – Скотти заберет тебя и отвезет к машине. Я бы написала смс...
– Но мой телефон в джипе. Поняла.
– Прости, что разбудила. Может, встретимся на пробежке позже?
– Звучит неплохо, – зеваю я. – И расскажешь мне, что, черт возьми, там у вас происходит.
Сэм не должна делиться официальной информацией, но довериться мне – все равно что поговорить со священником. Полная конфиденциальность.
– Возвращайся в постель, – приказывает она. Всегда авторитетно, независимо от обстоятельств.
– Ой, как страшно, – бормочу я, потирая друг об друга липкие бедра.
– Что это сейчас было?
– Ничего, просто несу бред. Устала.
Молчание. Сэм никогда не купится на эту чушь.
– Ладно, – настороженно отвечает она, – поговорим позже...
– Жду с нетерпением, – снова зеваю и вешаю трубку.
Закрываю глаза, пытаясь заснуть, но тут же в голове возникают образы. Обнаженная грудь, сильные руки и настойчивый рот.
Если такие фантазии будут продолжаться, я, скорее всего, не смогу нести ответственность за свои действия из-за бессонницы.
Будь ты проклят, Дэвлин Дэйн.
Глава 4
Риз
Привычной жизни приходит конец.
Меня накрывает депрессия, когда я лежу на самом неудобном матрасе, на котором когда-либо лежал. Что говорит о многом, ведь мне иногда приходилось останавливаться в симпатичных трущобных мотелях, где даже у тараканов были лучшие условия для сна.
Я много раз падал с мотоцикла на скорости более ста восьмидесяти пяти миль в час, скользил по асфальту, натыкаясь на подушки безопасности и покрышки, и отделывался лишь несколькими ушибами и ссадинами. Но надо ж, мать вашу, двигаясь в воскресенье по почти пустой трассе между штатами, получить, бля*ь, по заднице от единственного пьяного придурка в радиусе ста миль. Ударяю по дерьмовой кровати кулаком, словно молотком. Мне двадцать девять, расцвет миновал, осталось всего несколько лет хорошей конкуренции, и вот такая хрень случается в один из моих лучших сезонов. Если когда-нибудь встречу того водителя, ему лучше бежать. Долбаный никчемный кусок дерьма.
