Повелитель стёр магию с ладоней. Убить девушку можно и позже.
Дита же отдалась на волю музыки. Она плыла вместе с аккордами, позволяя божественному провидению работать за нее. Сейчас она была богиней любви и похоти!
Глаза повелителя скользили по ее телу. Они были абсолютно бесцветны. Только чернота зрачка пугала, затягивая на дно бесчувственной души Всесильного. И при этом его глаза приобретали цвет увиденного. В них отразилась розовая невесомость одежд танцовщицы, нежность молодой смуглой кожи, брызги каштановых волос. Длинные, волнистые ленты заполнили зрачки темного властелина сладостью с примесью обещания.
Феос Рибелиус, поглощенный танцем, забыл об обряде и мальчишке, спрятавшимся за кроватью.
Дита, завороженная игрой отражений во взоре повелителя, пропустила два такта. Но последовал мелодичный толчок, тело дрогнуло и снова отдалось танцу.
Девушка предвкушающе улыбнулась. Попался.
– Беги, – шепнула Сэму, а сама перегнулась через стол к повелителю, встречаясь с ним взглядом. Бешеный голод отразился в глубине зрачков повелителя. Её голод.
Молниеносным движением Феос скинул нетронутый ужин на пол. Схватил девушку за ладонь и дернул на себя. Дита оказалась прижата к телу повелителя, приземлившись копчиком на стол. Одинокий бокал полетел на пол, расплескав вино. Ноги её, подчиняясь древнему инстинкту, обхватили Феоса за талию.
Мужчина медленно провел носом от ее ключицы к подбородку.
– Слишком сладко…
Слова утонули в безумном поцелуе, которым Дита наградила темного повелителя. Руками она зарылась в вожделенные платиновые волосы. Стальная прохлада смешалась с жаром кожи. Пряди оказались на ощупь холодными, сухими и жесткими. Все глубже погружаясь в паутину страсти, девушка не заметила, как прозрачная накидка была развязана, лиф стянут к талии, обнажая юную нежную грудь и позволяя пальцам правителя оценить идеальное сочетание формы и упругости.
Неохотно, уже начав задыхаться, искусительница оторвалась от его губ. Перед поцелуем Богини Любви никто не мог устоять: снежный взор мужчины затуманился, расфокусировался, отражения в нем стали мягче и плавней. Алая сладость губ заполнила зрачки целиком. Озорные карие глаза добавили терпкой горечи обожженного сахара.
Дита выгнулась, позволяя темному властелину поймать набухший сосок ртом и с силой втянуть в себя. Руки его уже уничтожили панталончики, блокирующие доступ к важному и поглаживали бедра девушки, пальцы проникли внутрь, нащупав самую суть.
