Визг перешёл в оглушительный беспорядочный гам. Студентки вылетали из раздевалки в чём были (то есть почти ни в чём), с некоторых даже мыльная пена не сошла.
Пока пунцовый Федотов, отчаянно стараясь не смотреть на девочек, загонял гогочущих парней-студентов обратно в мужскую раздевалку, Истомин вошёл в женскую.
По полу оказалась беспорядочно разбросана одежда – мятые разноцветные жилетки, тонкие чулки, сумки с рассыпанными женскими штучками. Из-за приоткрытой двери доносилось тихое журчание воды, отдававшееся эхом от кафельных стен.
Подойдя ближе, Истомин ребром ладони осторожно толкнул створку. В светлой душевой, сверкающей искрами брызг, пахло душистой мыльной смесью. По мраморному полу растекались грязные потоки, уходящие в сливы. Увидев у своих ног извивающихся глянцевых тёмных тварей, Истомин чуть не подпрыгнул. В полуметре пробежало нечто, перебирающее несколькими лапками.
– Это игрушки, – прозвучал тихий голос.
Истомин только теперь заметил, что посреди душевой в шортиках и майке стояла Агнесса. Она резко наступила ногой в резиновой тапке на одного шмыгнувшего рядом огромного таракана, и он с чавканьем взорвался, растёкшись по полу лиловой кляксой.
– Из магазина приколов, – скучающим тоном добавила Агнесса, носком поддевая что-то вроде небольшой склизкой змеи. – Мерзко, но совершенно безопасно.
– Идите к остальным. – Проглотив ком в горле, Истомин пропустил Агнессу и сам вышел в раздевалку.
– Можно пойти одеться! – громко проговорила Агнесса, выглянув в коридор, где так и топтались остальные студентки. – Только в душевую не входите.
– А если они выпрыгнут? – истерично прокричала какая-то девочка.
– Это набор «Личинки» из магазина приколов, они вам ничего не сделают.
В душевых видеонаблюдения, разумеется, не велось, поэтому найти того, кто разбросал там мерзких игрушечных существ, «оживающих» во влажной среде, не удалось.
Когда кутерьма улеглась, Истомин отправился на поле, чтобы сбросить раздражение, так некстати вторгшееся в его и без того богатую на проблемы жизнь. Толпа студентов схлынула, и школа погрузилась в тишину. Закат окрасил небо в фиолетово-лиловые тона, свежий осенний вечер создавал прохладу после тёплого, почти жаркого дня. Изумрудами в лучах заката переливались листья берёз, стеной отделявших физкультурное поле от летнего парка.
Ветра совсем не было, только прозрачная осенняя тишина, только шорох собственных шагов по покрытию дорожки и ритмичный звук дыхания. Вспоминая странную реакцию беловолосой девчонки Истомин не мог отделаться от ощущения, что ей это происшествие было если не приятно, то по меньшей мере, интересно. Другие девицы утверждали, что она не заходила в душевую, пока не начался гам, поэтому с неё подозрения сняли довольно быстро. Впрочем, с её-то фантазией и любовью к кровожадным россказням вполне можно ожидать, что именно она…
