– Чем вы занимаетесь? – спросил Истомин, подойдя ближе.
Соня и Дина дружно обернулись. Но вместо лиц Истомин увидел только цветастые балаклавы.
– А, это вы, – с облегчением вздохнула Дина. – Мы листовки расклеиваем.
Действительно, на близлежащих столбах и заборах белели пластиковые листы.
– И что это? – спросил Истомин, жалея, что не пошёл сразу домой.
– Петиция против загрязнения окружающей среды «Русаром», – сказала Дина, засовывая листовку в почтовый ящик одного из коттеджей.
– Только «Русаром»? – спросил Истомин. – Больше никто окружающую среду не загрязняет?
Дина повернулась, очевидно, с намерением ответить что-то резкое, но Соня её опередила.
– Я знаю, там была ваша племянница, – сказала она сочувственно. – Мне очень жаль.
– А, да. Мне тоже жаль, – сухо подхватила Дина и двинулась к следующему почтовому ящику.
– Как она? – всё так же приторно-участливо спросила Соня.
– Опасности для жизни нет, – вяло ответил Истомин, размышляя, как бы поскорее уйти. – А за листовки вас не оштрафуют?
– Только если поймают, – отозвалась Дина и хихикнула.
– Здесь же камеры, – сказал Истомин, и только тут до него дошло, что его-то лицо не скрыто, и если начнутся вопросы, он станет первым, кого привлекут к расследованию дела о порче муниципальной собственности и несанкционированной пропаганде.
– Ничего-ничего, – подбодрила его Дина. – За правое дело…
Как будто из воздуха материализовалась бледная рука и быстрым движением стащила с Сони балаклаву. В резком свете фонаря её волосы, теперь торчавшие в разные стороны, походили на шипы.
– Теперь кому-то придётся ответить за своё правое дело. – Агнесса равнодушно рассматривала балаклаву, которую держала в руке.
– А кому-то и за левое, – зло выпалила Дина.
– Как вы здесь оказались? – громко спросил Истомин Агнессу, вставая между ней и Диной и оттесняя Соню за спину.
– Я была на дополнительном занятии у профессора Грибницкого, – совершенно спокойно проговорила Агнесса, всё ещё рассматривая балаклаву.
– И сколько ты берёшь за такие занятия? – с неприятным смешком спросила Дина. Истомин мысленно застонал.
Агнесса медленно перевела взгляд на Дину. Так она могла бы смотреть на любопытный музейный экспонат. Через мгновение её глаза сузились, а губы изогнулись в тонкой улыбке.
– Мадмуазель Ашкинази, я полагаю? – спросила она, держа балаклаву двумя пальцами и раскачивая, как маятник. Дина, услышав свою выдуманную фамилию, отступила на шаг. – Или вы предпочитаете зваться княжной Ростовой? А как насчёт вашей настоящей фамилии? Мурашкина, если я не ошибаюсь?
