– Мы сами, – раздался голос за его спиной.
Власий решил прийти Конраду на помощь. Антона он оставил сидеть на своем месте. Так, на всякий случай.
– Вы не один? – спокойно спросил Конрада старик.
– Разрешите представиться: Власий, черт.
Он предстал перед собеседниками в виде древнего старика с седой бородой. Не соответствовали выбранному образу лишь яркие глаза. Веселые и молодые.
– Гуд, гуд, самокритика, – улыбнулся новому собеседнику немец.
Должность Власия его, почему то, совсем не смутила, и он продолжил свою мысль:
– Вот за что я уважаю русских, так это за то, что они всегда винят во всех своих бедах в первую очередь себя. Затем своих чиновников, либералов, правительство, бывших президентов, чубайсов. И только в последнюю очередь тех, кто окружает их страну: внешних врагов.
– Не все у нас придерживаются этой позиции, – Власий присел, наконец, на предложенный ему стул. – А какова ваша роль в этой игре?
Появление необычного персонажа в заведении, в котором они должны были присутствовать по определению, не вызвало у старика удивления. Он для себя понял лишь одно: его собеседники полностью в теме. Своих охранников к этому времени немец отпустил погулять, поскольку абсолютно бесполезны они в данной ситуации.
– Моя роль? После войны я пошел учиться. Физика и химия, это ведь так интересно! Окончил школу и университет. Со временем получил профессиональные титулы. Сначала бакалавра в области естественных наук. Затем магистра. К тридцати годам я уже был доктором философии. Работал в области оккультных наук. Науками их, правда, всегда называли с большой натяжкой. Вы сами понимаете причину этого. Кое-чего достиг. Затем – прорыв. Натолкнул меня на идею один русский ученый лет пятнадцать назад. Короткая заметка в самиздате, и я прозрел.
– Это и было его ошибкой, – в задумчивости произнес Власий.
– Вы с ним знакомы?! – ученый даже приподнялся со скамьи.
Черт ничего не стал ему говорить о том, что именно сын этого самого ученого сидит сейчас рядом с ними. Подумал и ответил:
– Нет. А что было дальше?
– Дальше? Попробовал повторить его эксперимент… Десять долгих лет пробовал. Публиковал в разных околонаучных журналах свои результаты. Ведь как у нас, ученых принято: не опубликуешь вовремя, твою идею кто-нибудь непременно стащит. К тому же все мы больны одной неизлечимой болезнью: сильно славу любим. Три года назад на мои публикации отозвались. Заметили. Выделили шикарную лабораторию.
Немец сделал большую паузу. Его никто не перебивал.
