– Быть может… – он нервно сглотнул, – нам не следует принимать скоропалительных решений, полковник? Мы могли бы…
– Довольно! – оборвал его лепет Кассоди, – закон един для всех, Ваша Светлость… бывшая Светлость.
Он резко опустил ногу, и жалобный хруст фарфора слился с пронзительным визгом Герцогини, схватившейся за лицо, которое начло корчиться и плавиться, точно брошенная в огонь восковая маска. Защитные чары спали, и уродства, доселе запертые в личике куклы, начали возвращаться к прежней владелице.
Ее еще недавно точеные и чистые черты словно скрючило от страшной боли. Рот осклабился в безумной ухмылке, обнажив кривые грязно-желтые зубы, левый глаз начал выпучиваться все сильней и сильней…
Войкок не выдержал и сам упал на колени, давясь приступом тошноты…
– Но почему!? – сержант молчал всю обратную дорогу до ожидавшего их экипажа, и только забравшись внутрь и без сил плюхнувшись на сиденье, дал волю своим эмоциям, – почему Вы поступили с Герцогиней так жестоко!?
Перед глазами Войкока неотвязно стояла рвущая его душу в клочья картина – Герцогиня, стоящая на коленях посреди залы в окружении опавших с ее головы некогда роскошных медно-бронзовых волос и раскачивающаяся из стороны в сторону в такт своим рыданиям, которые больше напоминали завывания смертельно раненого зверя. Он сомневался, что когда-нибудь сможет стереть из памяти ее залитое слезами жуткое изуродованное лицо, и сколько бы он ни затыкал уши, в них продолжал звенеть ее полный боли и ужаса вопль.
– Еще немного, и Вы, сержант, набросились бы на меня с кулаками в попытке защитить предмет своих воздыханий, – Кассоди покрутил кольцо на рукояти своего жезла, и тот полыхнул яркой зеленой вспышкой, – пришлось действовать быстро.
– Но я… я бы никогда… – опешил Войкок.
– Не спорьте, юноша. Я знаю, о чем говорю – чары Вожделения действуют невероятно быстро, и человек даже не успевает сообразить, что с ним происходит. Сталкивался уже… – полковник тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.
– Но она же рассказала все, что Вы хотели узнать! – не унимался разгорячившийся сержант, – почему нельзя было решить вопрос как-нибудь помягче?
– Сотрудничество может облегчить наказание, но не отменяет вины, – нравоучительно заметил полковник, – я отмечу в рапорте ее желание помочь следствию, но все дальнейшее исключительно в руках Комиссии Чистоты. Не исключаю, что и в их конторе теперь чьи-то головы полетят. Как получилось, что инспекторы на протяжении многих лет упорно не замечали, что Герцогиня практически не стареет? Им уже давно следовало заподозрить неладное.
