Вернувшись к рабочему месту, Виктор Николаевич хотел открыть следующее письмо, но его настиг телефонный звонок:
– Уважаемый Тихий Виктор Николаевич, ремонт вашего портативного робота-пылесоса модели D-4 выполнен. Вы можете забрать аппарат в здании техподдержки на этаже номер 6 по данному талону.
Голос робота умолк, а услужливый талонорегистратор распечатал белый бланк на получение. Виктор Николаевич положил трубку и уставился на свеженапечатанный лист. Из колонок рабочего компьютера женский голос этого же робота произнес:
– Виктор Николаевич, потрудитесь задержаться сегодня на работе на 1 минуту.
Счетчик отработанного времени сменился с 3.42 на 3.43, а Тихий трижды проклял звонки в рабочее время. И вроде 1 минута это не так уж и много, но неприятное чувство осталось с Виктором Николаевичем на все 3.43.
Если город смотрелся в утреннее время внушительным и современным, то вечер превращал его в величественный и необъятный. Включалась ночная иллюминация и миллионы огней, лампочек, искр сияли и подсвечивали, выделяли и обращали внимание. На огромных экранах сменяла друг друга реклама, сотни вывесок ресторанов; прогулочные набережные, аттракционы и прочие культурные заведения манили прохожих. Роботы распевали песни, фотобудки зазывали честолюбцев и кривляк. Стоит ли говорить, что Виктор Николаевич не любил вечерний город.
В свете неона центр казался еще светлее, чем поутру. Огромные небоскребы напоминали взлетные полосы вертикального состояния, устремленные вверх, воткнувшиеся в черную небесную твердь. Всё вокруг меняло форму и цвет, следуя причудам рекламных вывесок. И даже руки Виктора Николаевича, на которые тот смотрел в надежде обрести себя, переливались всеми цветами радуги, и не было возможности увести их в тень и избавиться от тошнотворной перемены палитр, потому что здесь не было тени. 360 градусов иллюминации и никакой тени.
Тихий старался смотреть под ноги. В его собственные мысли то и дело врезались обрывки чужих разговоров и фрагменты реклам. Переходя дорогу, мужчина поднял глаза на светофор, который показывал пешеходам красный и подумал, что возможно сегодня он убил этот старый аппарат и дал шанс жить новому. Огромная ладонь Тихого легла на прохладный металлический корпус.
– Ты уж прости, старичок. Может еще всё обойдется.
На вечнозеленой лужайке кучками роилась молодежь. Они громко смеялись, во что-то играли, ели, пили, болтали. Внимание Виктора Николаевича привлекло одно семейство, расположившееся неподалеку. Отец, мужчина солидного возраста, настраивал только что купленного рободога, а сынишка, лет пяти, в нетерпении нарезал круги разных амплитуд.
