– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – завопил я, отпрянув от двери.
Гоша тут же вскочил и заткнул мне рот грязной ладонью. Его глаза были раскрыты так широко, что могли в любой момент вывалиться из орбит. Я увидел в них тот же ужас, который испытывал сам.
– Оружие есть у тебя? – прошипел Гоша.
– Какое, к черту, оружие? – прошептал я в ответ. – Я химик.
– Херово. Черт, черт, – он тщетно метался по темной комнате. – Ай, хрен с ним. Бежать надо, быстро!
– Куда?
– Да без разницы! Если даже они сейчас эту чупакабру уложат, нам все равно кранты. Объявят карантинным этажом, зальют бетоном и все, баста. Валим, пока есть время!
– Надо вещи…
– К черту все! – Гоша приоткрыл дверь и выглянул коридор. – Она походу навстречу этим архаровцам уползла. Бежим!
Он выскочил в коридор и побежал к лестницам. Чертыхнувшись, я сорвался за ним. Я лишь мельком взглянул на место короткого, но кровавого боя. Обугленные останки, разбросанные по всему коридору, все еще горели. Меня чуть не вырвало от вида двух изуродованных тел. Стараясь не оборачиваться, я припустил за своим соседом.
Оклик ликвидаторов я услышал первым. Когда тяжелые сапоги загрохотали по ступеням вслед за мной, я в несколько прыжков догнал Гошу. Мы припустили еще быстрее. С этажей, на которых появлялись Последствия, не выпускали никого. Перепрыгивая через пролеты, мы неслись вниз, к заброшенным этажам, надеясь скрыться. Но в какой-то момент мы легко могли наткнуться на других ликвидаторов, поднимающихся нам навстречу. Миновав несколько наглухо забетонированных этажей, мы наконец увидели то, что искали: свободный проход. Не долго думая, мы нырнули во мрак заброшенного коридора.
Я бежал, что есть сил. Мимо проносились запертые двери и заваренные титановыми листами автоматы раздачи пищевых концентратов. Из-под моих подошв разлетались пустые гильзы, но я этого не замечал. Нужно было убежать, скрыться и затаиться, пока длинная длань Партии не зашвырнула нас в бетонный капкан. Я с трудом поспевал за своим соседом. Когда я заворачивал за угол коридора, его шаги уже затихали за следующим поворотом. Хоть убегали мы вместе, здесь каждый был сам за себя. Любой пытается спасти в первую очередь свою шкуру. Только так здесь можно выжить.
Некоторое время я боролся со своим организмом, который не привык к физическим нагрузкам. Но легкие горели все сильнее. Я перешел на трусцу, вытягивая руки перед собой – повсюду была непроглядная тьма, изредка нарушаемая скудным светом фонарей аварийного освещения. С трудом добежав до очередного источника света, я в изнеможении остановился, навалившись телом на стену коридора. Бежать дальше было невозможно. Стоило прислушаться, чтобы понять, нет ли погони, но сердце колотилось так громко, словно в моей груди совершал марш-бросок целый полк бойцов.
