– Вот и славно.
Карзах оперся о стену, и мысли снова не давали ему покоя.
– Сегодня достаточно пусто на улицах. Даже людей не было по пути в квартиру. Практически все, у кого нет иммунитета, умерли.
– Все сидят в домах? – Айка прикрыла глаза.
– Практически все, кто жил на улицах, погибли, а остатки заняли квартиры тех, кто умер дома. По моим подсчетам, от общего числа всех, кого сюда свезли, и кто здесь жил постоянно, осталось процентов двадцать пять от общей массы. Я рассчитываю, что уже через две недели город откроют, потому что дольше никто из больных не проживет. – Карзах задумался. – Интересно все-таки.
– Что?
– Да интересно, как люди и данкликерги поведут себя в последние недели.
– Я думаю, они проведут последние дни с семьей.
– Чушь.
– У тебя свои мысли?
– Я думаю, что даже когда на этом белом свете останутся всего два разумных существа, один из них прикончит второго, чтобы остаться единственным царьком в этом мире. А потом умрет с улыбкой на лице. В последнее время все такие. Нелогичные.
Хмурое утро встретило изможденных, полусонных людей накрапывающим дождем. Каменистая Стальная улица наполнялась лужицами и омрачалась под взглядом железного неба. Тысячи трупов впитывали в себя влагу, борясь с деревьями и цветами.
Айка хорошо запомнила эту погоду. Во Время Слез в Старгроме дожди идут гораздо чаще, чем в других районах. И жители города заметили это не по принципу, что дожди не идут там, где их нет, а по реальным метеосводкам. Пять лет назад Кригрейн сидела за школьной партой и смотрела в окно, прямо как сейчас на кухне. Учитель объяснял невероятно важную тему, которую каждый ученик забывал напрочь после контрольной, и не вспоминал более до конца своей жизни. Айка и вовсе считала, что у школы есть неписаный закон о придании особой важности различным мероприятиям, походам, и в особенности финальным экзаменам.
Раздумья о подобных вопросах как раз и играли с девочкой злую шутку, совершенно отрывая ее от реальности и растирая мысли о падающие капельки дождя за окном. По правде, Айке действительно больше нравилось задумываться о вещах, над которыми в обществе задумываться не принято. Возвращаясь домой, она могла взглянуть на небо и засмотреться на облака, совершенно игнорируя поток бранных слов, исходящих от водителя, неспособного выехать из своего гаража по причине засмотревшегося на небо ребенка.
Когда громогласный Вольдерд Шойтах, учитель математики, окликнул Айку, все ее размышления резко оборвались, отозвавшись легкой болью в голове. Ведь все знают, что размышления нельзя обрывать так резко, будто ниточку ножницами резать. Почему же об этом не знал Вольдерд?
