Бледно-розовые краски, будто акварель разбавили слишком большим количеством воды, разливались по холодному небу. Холодный же ветер упорно задул со стороны океана, разрывая рубашку тёплого воздуха на берегу. Одинокие огоньки от фонарей, сиротливо догорали, потеряв друг друга в зябкости выплеснутого утра.
Домовые поёжились: такого холодного утра здесь они не помнили.
– Хорошо, что ветер есть, – сказал кто-то из домовых и тут же пояснил дрожащим голосом:
– Иначе бы туман собрался на берегу, а ветер его разгоняет. Холодное утро сегодня, будто осень поспешила прогнать вечный май Зелёного края.
Никто не ответил, но все согласились, сильнее прижавшись друг к другу.
– Не получится, – наконец сказал Капитан, – повреждения слишком серьёзные. Да и материалов для восстановления нет.
– Мы можем попробовать сделать из того, что у нас есть! – тут же вставил Ясень – папа Туча.
– Да, – подхватили другие, – у нас много всего есть, наверняка найдётся что-нибудь подходящее, способное залатать пробоину!
Лишь неопределённость, в точности такая, как давившая на домовых вплоть до вчерашнего дня с неясными способами вернуться домой, могла вогнать их в тоску. Видимые же трудности, когда понятен результат и пути к его достижению, только прибавляли уверенности и задора этим удивительным созданиям.
– Хмурь! Что скажешь? – обратились к нему.
Хмурь вышел к кораблю, вопросительно посмотрел на Капитана, как бы спрашивая разрешение на осмотр. Капитан Гром кивнул головой. На секунду задержавшись, успев окинуть весь корабль изучающим взглядом, Хмурь начал осматривать обшивку. Он проводил рукой по корпусу, всматриваясь в каждый сантиметр и принюхиваясь к чему-то только ему понятному.
Даже среди домовых – мастеров на все руки – Хмурь выделялся особым талантом. Он мог сделать всё что угодно из всего чего угодно. Именно ему принадлежала идея переплыть океан на собственноручно изготовленной лодке, чьи чертежи он уже почти закончил, и он страшно оюиделся, когда его не поддержали. Но и винить соплеменников нельзя было: ведь пуститься в такое опасное плавание, когда домовые не знают морского дела – сущая авантюра, не свойственная основательности их характера.
Спустя довольно долгое время, после того, как Хмурь обследовал весь корпус корабля, он отошёл от него и растерянно пожал плечами:
– Корабль сделан из бумаги, но, особой бумаги: она крепкая, как дерево, но лёгкая, как перо.
Хмурь замолчал. Повисло нетерпеливое ожидание.
