– Здания в моей стране были выше гор, но картона почти не осталось, а бумага прохудилась. Корабли были яркими, словно крылья бабочки, но цвета исчезли, истёрлись. Моё судно – последнее способное подняться ввысь. Было способно….
Я возвращался, выполнив порученное задание, как вдруг, среди ясного неба, разразилась гроза, будто прорвалась сквозь разорванную ткань, и ударила прямо в моё судно. Чёрная гроза, никогда таких не видел: не было туч, которые она могла бы осветить; не было дождя, грома. Только тёмная вспышка, появившаяся мгновенно, поглотила солнечный свет. Остриём разряда она попала в левый бок моего корабля. Он тут же вспыхнул, мне удалось затушить занявшееся пламя, но корпус, от набегающего ветра, тлел постоянно. Земли не было ещё видно даже на горизонте, когда со стороны границы Зелёного мира и Земли, начали скапливаться тучи. Сантиметр за сантиметром, тлеющий огонь разъедал обшивку. Я боролся из последних сил, лишь бы не дать кораблю утонуть в пучине океана. Много часов я летел, напор ветра утреннего солнца давно иссяк, солнце было в зените, паруса мои не были наполнены и в половину, корабль постоянно снижался, грозясь рухнуть в любой момент.
– Ой, – не сдержалась Фиалка, крепко ухватившись за Крошу. Всем домовым было страшно, они ясно, как день, видели перед глазами бескрайний, неуютный океан, а над его волнами – песчинку – маленький корабль с храбрым капитаном, боровшимся за свою жизнь.
– Под вечер, когда тончайшая, будто мираж, полоска берега очертила горизонт, я был так вымотан, что сил моих хватало только на то, чтобы не дать кораблю упасть. Я не знал в каком месте выйду к суше, ведь курс уже не соблюдал. Как оказалось, сместился я не на много, но на ту часть берега, где возвышался скалистый утёс, который преодолеть я бы не смог. Если бы не домовята, чьи предупреждающие крики я услышал, то обязательно бы разбился о скалы.
Кроша, Туч и Иголка, всё это время не отрывали взгляда от Капитана, переживая вместе с ним его злоключения, но когда услышали про себя, виновато опустили головы и покосились в сторону родителей. Те больше не выказывали расстройства, а только с гордостью смотрели на своих детей.
– С необычайным трудом, ведь руль не слушался меня, а корабль кренился на повреждённый бок, мне удалось отвернуть от утёса и приземлится на берегу, где вы меня и нашли.
– Со стороны казалось, что сели вы очень легко, – быстро проговорил Кроша и тут же замолчал, будто испугавшись своих слов и невежества, какое мог высказать, перебив рассказчика. Капитан, однако, не придал им такого значения.
