– А кто его знает? Я за ним не следила.
– Ну, я тоже не следила, но ты представляешь, сколько надо натаскать воды, чтобы такое устроить? Его бы там засекли за этим занятием. А пустить через телепорт шланг… Что-то я не уверена, что это возможно. И потом, он же говорил, на него много энергии уходит, а тут пришлось бы долго держать. И тоже подозрительно выглядело бы.
– Ну, мало ли, – подключается, наконец, к обсуждению Ширли, оставаясь, правда в центре тёплого водяного вихря и не открывая глаз, – может, у него телепорт не только в пиццерию. Это он нам показал только его, а сам втихомолку провёл в какое-нибудь озеро или реку, и качает себе воду, сразу большой бак можно зачерпнуть.
– Почему бы ему скрывать от нас телепорт в озеро или реку? Мы бы могли там поплавать, – удивляется Линда.
– Ага, и попасться кому-нибудь на глаза, а потом таинственно исчезнуть. Он его, наверное, куда-то под поверхность воды провёл. А может, там акулы водятся, и купаться нельзя, – возражает Ширли. Она, опять же, не предлагает версию «скрыл потому, что он – бездушное чудовище». Знает по опыту, что тогда, во-первых, Линда будет защищать Сина от несправедливых обвинений, тем более, предположительных, а во-вторых, слова типа «бездушное чудовище» немедленно покажутся ей намёком на неё, и, если она и не придерётся к ним формально, настроение они ей всё равно испортят.
– Нет, акулы только в море, а тут из душа не солёная вода бьёт.
– Ну, крокодилы. Или пираньи. А воду можно опреснять. Хотя, ты права, зачем её опреснять, когда можно набрать сразу пресной. Но главное, мне кажется, тут может оказаться не такой уж большой расход воды. На космической станции ещё до всяких телепортов должен быть такой порядок, что вся использованная вода очищается и используется снова. Так что это не воду, а ресурсы фильтрующей установки мы с тобой тут бездумно расходуем. Но нас же не предупреждали, чтобы мы не роскошествовали с мытьём, правда? Значит, ничего страшного. Переживут. Или предупредят.
– А почему это ты не обвиняешь во всём мерзкий характер Сина? – спрашивает вдруг Линда, демонстрируя, что душевная чуткость не зависит от того, из мяса ты сделан или из кремнийорганической пластмассы, что твёрже любого мяса.
Ширли выходит из центра тайфуна, отдохнуть от чересчур интенсивного отдыха, и присаживается на тёплую приступочку в «тени»: в этой стенке от пола до уровня выше головы сидящего человека нет форсунок. Впрочем, как только она покидает центр, буйство смерча стихает. Видеодатчиков, как заверил их Син, здесь нет, но для управления хватает и ёмкостных. – Почему нет видеодатчиков? – спросила тогда Линда, и Син смутился. – Ну, они как-то похожи на видеокамеры, – объяснил он. – Но мне бы и голову не пришло ставить в душе видеокамеры. Даже с трансляцией только селенитам. – Этот разговор оставил неприятный осадок. Получилось, вроде как селениты просили его… или намекнули… или как-то ещё выразили свой интерес… Но скоро душевный осадок буквально растворился в этом замечательном душе.
