– Аннушка, а если просто поджечь купюры прямо здесь – в качестве перекуса на рабочем месте? – спросил я.
– Так, конечно, можно сделать, но для бафометова клерка это недопустимо, поскольку употребление пищи в таком виде опускает достоинство. Так недолго скатиться до швейцара или проститутки, – ответила она, явно в шутку.
– Ты думаешь, мы чем-то лучше? – парировал я, усмехнувшись.
– Боюсь, намного хуже. Достоинство бафометова клерка этот как гиднисть евромайдановца, подтирающего зад итальянскому старику в рамках безвизового режима с Европейским Союзом, – на полном серьезе сказала она.
Я достал из сумки доллары, вытащи из одной пачки пять бумажек, смял их в небольшой кривой бумажный шар, положил на металлический алюминиевый поддон, который служил боксом для документов, и поджег с помощью зажигалки. Купюры загорелись и стали выделять черно-серый дым. Я пододвинул к шару лицо и сделал глубокий вдох. В отличие от ароматных купюр баров и ресторанов в нос ударил какой-то кисло-соленый смрад. У меня закружилась голова, появились позывы тошноты, и я начала кашлять как туберкулезный больной.
– Что это? – спросил я, после того как приступ кашля стал стихать.
– А ты думаешь, мы от нечего делать по барам ходим, – рассмеялась Аннушка, – купюры самые настоящие. Наверняка тебе знакома идиома, что деньги зарабатывают потом и кровью. Собственно, этот пот, кровь, надежды, мечты и прочие производные процесса зарабатывания денег оседают на этих бумажках, так сказать квинтэссенция человеческого труда, боли и чаяний в чистом виде. В ресторанах над ними проводят специальный очистительный ритуал. А ты думал, мы просто так платим за это золотом.
– На самом деле, это на любителя. Ко всему можно привыкнуть. Главное, что эффект тот же, – добавил Георгиевский.
В этом Сергей был прав. Мне действительно стало тепло, скажу даже больше, огонь, прям, разбирал меня изнутри. Это как с качественного белого вина, конечно же, французского, перейти не на самую низкосортную бормотуху местного разлива. Вкусовые качества, конечно, не очень, но эффект – то, что надо. Более того, не знаю почему, но в этот момент у меня в голове зазвучала песня Childi Shildi – This Is America. Ко мне пришло рабочее вдохновение, и я стал быстро стучать пальцами по клавиатуре, прописывая стратегию противодействия этому антиконтенту. На основе этого ролика следовало запустить серию кавер-версий, которые просто размоют смысл оригинала. На территории постсоветского пространства акцент необходимо сделать на местной ментальности. Например, можно задействовать фрика Гованського, который запишет клип «Это Россия» – разбавленный классическим набором клюквы о стране – водкой, медведями, балалайками, кокошниками, автоматами Калашникова, произволом полиции, чиновников, прочих коррупционеров и другим колоритом суровой местной реальности. Так сказать, доходчиво рассказать и показать в каком дерьме живет северный сосед, но сделать это нужно самым плоским образом – просто навалить на страну и ее жителей порцию отборного дерьма. Этот клип хорошо зайдет у нас на фоне концепции «Геть вiд Москви», хоть и Владимир Семенович считает, что подобный контент теряет позиции вместе с «Рукой Кремля». Но теряет, еще не значит потерял. Да и в соседней стране, точнее филиале Кузни, его хорошо проглотят в среде потребителей либеральной пропаганды. За поребриком многие получают удовольствие, когда их страну с голубых экранов поливают золотым дождем. Ну а дальше этот флэшмоб подхватят и другие светилы блогосферы. К этому контенту мы подключим армию ботов Георгиевского, которые в комментариях поддержат общую канву говномокания «русского мира». В этот же день я представил свою концепцию Владимиру Семеновичу, получил его одобрение, правда, с очередным упреком в использовании протухающих трендов, и довел задачи до Георгиевского. Несмотря на успешно выполненную работу к концу рабочего дня меня стала овладевать хандра. Вместо чувства морального удовлетворения у меня возникло какое-то отвращение к себе, коллегам и к корпорации «АйДи» в целом. Я ощущал себя участников какой-то зловещей аферы, которая грозит закончиться для всех нас чем-то очень нехорошим. В XIX веке русские офицеры дворянского происхождения сбрасывали с себя груз армейской рутины довольно странным способом. Со словами «забыться хочу, к цыганам», они заскакивали на своих лошадей и направлялись в табор к ромам, где топили свою хандру водкой, дикими танцами, стрельбой во все стороны и продажной любовью. И мне так захотелось перевоплотиться в императорского поручика прошлого века, запрыгнуть на бравого рысака и ускакать к чертовым цыганам, чтобы на время забыть себя, свои дела и поступки. Я прекрасно понимал, что сделать это невозможно.
