– Фонарик начинает светить на стену, – произнес я вслух свои мысли.
– Верно, – сказала Ольга.
– Внутренний голос – это подсознание? – переспросил я.
– Можно и так сказать, – согласилась Ольга, – но скорее это рабочее состояние ума, что сегодня, повторюсь, происходит не так часто даже у людей с полной и даже среднеформатной матрицей. Ну, ты понял, о чем я. К счастью, переводить ум в активное положение сегодня немодно.
– А с этим как-то можно бороться? – уточнил я.
– Это ключевой вопрос. Наша глобальная задача обезвредить внутренний голос человека до того момента, когда он начнет шептать человеку свои заклинания. Важно, чтобы духовная матрица принимала наш сигналит без рабочего состояния ума. Как это реализовывается на практике? Есть несколько способов добиться такого эффекта. Одна из наших технологий усыпления цензора называется «умный контент». Специально вмонтированные во все экраны и прочие ретрансляторы датчики улавливают момент, когда внутренний голос готовится отключить потребителя от контента, и резко переключает фокус клиента на другой продукт. Например, на смартфон приходит сообщение о скидках на пиво Heineken, всплывает баннер на мониторе с рекламой увеличения члена на несколько сантиметров, произвольно на мониторе включается ролик с Ким Карбадьян, приходит уведомление на горячую новость об очередном скандале в семье британских монархов, по радио начинает транслироваться интервью с любимым актером и так далее. Вариантов масса. Мы должны делать все, чтобы на место одного тухлого контента незамедлительно вставала дюжина других наших продуктов, – пояснила Ольга.
– Это как опция автопроизведения на youtube, а также постоянное предложение подборок материалов, схожих по смыслу и духу с просмотренным за последнее время контентом. Так сказать, постоянный скроллинг и заппинг в самом широком понимании, – добавил Гаврик.
– Важно, что делается это незаметно для самого потребителя, поэтому он думает, что сам перепрыгивает с одного контента на другой, когда ему надоедает какой-то наш продукт. Хотя, по правде говоря, со временем оно так и происходит, – добавила Ольга.
– И кто этим занимается? – спросил я.
– Для этого у нас существует специальный департамент информационного сопровождения. Там трудятся очень мозговитые ребята, – ответила Ольга.
Мы подъехали к зданию известного в городе стриптиз-клуба с эмблемой носорога на Березняках. Это было небольшое трехэтажное здание с полностью застекленным фасадом, над входом которого красовалась надпись: «СТРИПКЛУБ «Цветочный носорог». С правой стороны от вывески в неоновой окантовке размещалась фигурка носорога с огромными разноцветными крыльями бабочки. Большущий зал мужского клуба, выполненный преимущественно в красных тонах, был заполнен густым табачным дымом, правда, в значительно меньше концентрации, чем в ресторане «Желтое море», но большей, чем в кафе «Последний выход господина ПЖ». Из-за этого разглядеть красные кожаные диваны и темные столики, по крайней мере, на расстоянии пяти метров – было можно. В центре зала размещалась сцена, на которой под громкую музыку – композицию Jon Bon Jovi «Queen Of New Orleans» на шесте кружилась стройная девушка с большой оголенной грудью. В этом месте дыма было совсем немного, у стриптизерши даже можно было рассмотреть на груди полоски шрамов от пластических операций. Аншлага в заведение в этот вечер не было – несколько столиков занимали небольшие группы мужчин, поэтому мы смогли занять место в самом центре зала. Только мы опустились на мягкие кожаные диваны, нас тут же взяли в оборот две девицы с голыми бюстами. Одна из них села Гаврику на колени и, прикусив его ухо губами, стала оттягивать в сторону.
