– Был я значица там, когда всё обсуждаемое имело место быть. Помница мне, как двое прошли туда, где жил безумный Найлак. Но вышли они оттуда и кровь была на тесаках вона того, – бедняк указал на Тараэля. – Да, вот его я точно помню там. Усё.
– Спасибо, у сторон будут вопросы? – получив ответ в виде молчания, судья отпустил свидетеля.
Штеппфан задумался на секунду. Обвинитель ему передаёт документы… копии, оригиналы которых у него уже лежат. Всё это прочтено ещё вчера Штеппфаном, изучено и судья понимает, что подсудимому не отвертеться. Штеппфан не понимает, к чему всё это разбирательство, но таковы правила – только после заслушивания о первом эпизоде можно сделать то, что задумал судья… считается, что это заставит взглянуть на дело свежим взглядом, понять силу той или иной стороны.
– Суд, руководствуясь, статьёй пятидесятой Статута Процессов Судебных, предлагает Тараэлю признать вину в инкриминируемых ему деяниях. Мессир Тараэль, – Штеппфан трясущейся рукой поднял связанную кучу документов такой. – Здесь у меня материалы предварительного следствия. Там описывается в экспертизах и документах, как вы вскрыли старый приют и растерзали поднявших мертвецов… только это повлекло то, что вместе с этим выползла ещё парочка пыльных скелетов и учинила побоище на улицах Подгорода. Экспертиза над трупами, исследование вашего оружия, допросы свидетелей. Там рассказывается… вашими бывшими братьями из Ралаты, что отмечено в протоколах, как вы натаскивали своего помощника, – судья подхватил лист, – «вырвать сердце сестре». В древнем храме, вскрытие которого повлекло то, что сейчас Лига зачищает север от мертвецов, следствие провело огромное количество экспериментов и экспертиз. Доказано, что вы буквально «скормили» живого человека храму. – Штеппфан опустил пачку документов. – Суд предлагает вам сознаться в инкриминируемых деяниях, и мы закончим это. Что скажите, мессир Тараэль?
– Да пошли вы все, – подскочив, смирно твердит Тараэль. – Вы. Все. Я не собираюсь перед вами изливать душу… если вы так хотите меня казнить, то да… я сознаюсь в этом. Я убил Найлака… этого урода, который перебил десяток девушек. Я – разорил тот приют и мне плевать, что нежить вырвавшаяся оттуда устроила побоище. Да, я требовал от своего помощника, чтобы он вырвал сердце той суки. Да, я убил наёмницу и скормил её храму. И всё это я делал ради мести… тому уроду, которого называли Отцом. – Тараэль опустил лоб на прутья клетки. – Меня… я… вы не представляете, через что я прошёл. Меня убивали, разбирали и собирали. Я… я бы ещё раз этот сделал всё. Да, я – Тараэль Нарис, перед судом вашей гнилой Республики признаю это.
