– А-а-а, – Азариэль ощутил, как его чуток отпустило, и он смог рассмотреть человека более отчётливо и трёх секунд хватило, чтобы он в нём узнал предводителя таинственных воинов при Цитадели.
Азариэль ощущает, как в нём нарастает беспокойство и смущение, тревога и волнение. Изжога и неудобство прошли, однако их место спешат занять иные, более сногсшибательные чувства. Азариэль быстро успокоил своё сердце смирением и тихо спросил:
– Так кто ты?
– Неважно кто я, важно кем ты был, – упрекнул незнакомец. – И кем ты ещё можешь стать.
– Что ты от меня хочешь?
– Дело касается спасения всего Тамриэля и Люция.
– Люций жив? – изумление вырвалось с уст Азариэля, тут же успокоенное. – Где он сейчас?
– Мы этого не знаем. Известно лишь, что он собирает единомышленников с целью свержения императора.
– Что вы хотите от меня?
– Имперская безопасность требует, чтобы мы привлекли широкие силы для его поиска и подавления движения. Но мы не можем этого сделать. В Тамриэле и так неспокойно и отток войск может спровоцировать мятежи.
– Я не понимаю вас. Говорите яснее.
– Если ты хочешь поквитаться за Орден, то найди местоположение Люция и его культов. Как только это сделаешь, передай всю информацию мне через моего информатора в Имперской Канцелярии, он там агентом работает. И к нему зайди, чтобы получить первичные данные.
– Как?
– Сейда Нин. Там, – незнакомец резко встал и пошёл прочь. – Прощай.
– Но…
– Он тебя будет ждать там.
После этих слов незнакомец просто встал и ушёл, оставив морок неясности и тайн, а Азариэля ещё с минуту мутило и кидало то в жар, то в холод, но когда всё закончилось, Азариэль почувствовал, что протрезвел. В его голове появилась ясность мысли и чёткость соображения. Его несколько подташнивало, обезвожило и лишило сил, а по телу сбегали ручьи пота, пропитав одежду, но главное, что появилась трезвость за эти несколько дней.
«Что это было?» – вопрос сотряс разум. – «Кто это был?».
Расплывчатость мыслей смешалась с таинственностью намерений незнакомца. Азариэль пытается разобраться что к чему и старая, забытая за эти годы улыбка, рвётся на его губы, но тут же её смахивает длань печали. Люций жив… великий враг жив… и он становится сильнее. Его миссия не окончена и древний долг, старые клятвы взывают к тому, чтобы он снова обнажил меч против тьмы. Ладонь крепко сжимает рукоять, переживая, как пальцы холодеют от прохлады на чёрной коже, и чувство уверенности изгоняет призрак пленяющей безвыходности.
