Имперские чиновники, купцы храмовники, жрецы, графы, ярлы южного Скайрима и командиры имперского легиона, которые искали наёмников для своих военных операций – никто не гнушается услуг наёмников.
И за короткое время Азариэль сумел накопить множество денег, которые он тут же пропивал в тавернах, напиваясь в хлам. А на следующий день, или неделю, всё зависело от того, когда кончатся деньги, парень снова шёл и искал работу, чтобы заработать новые септимы и вновь спустить их бесчисленных трактирах и тавернах, раскинувшиеся на территории Империи.
И сейчас Азариэль пропивал деньги после своего очередного задания, которое естественно удалось. Душа, воля, пробиваясь сквозь плотную пелену хмельного марева, заставила Азариэля ещё раз вспомнить детали, нюансы миссии, чтобы он хотя бы вспомнил, что стало причиной сегодняшней попойки.
Граф славного северного города Брумы поручил ему и ещё трём помощниками прочистить пещеру неподалёку от города. По данным стражи, там устроено логово местной секты, которая угрожала безопасности графства и ещё присвоившая некие артефакты Акавира. Граф Брумы поведал Азариэлю, что эта секта проповедовала могущество Намиры, даэдрической богини разложения и отвращения, а в пещере у них было, что–то вроде «храма». «А может это шанс?» – подумал тогда альтмер, цепляясь за шанс того, что эта секта как-то может быть повязана с Люцием.
Граф поручил это четырём воинам: Азариэлю, двум наёмникам и паладину Талоса, который поклялся именем своего бога уничтожить скверну даэдра. Глядя на того воителя культа Девятого, облачённого в восхитительные стальные доспехи, на парня сразу набросились воспоминания о паладинах из Ордена. О тех прекрасных воинах в кирасах исписанных литаниями. Азариэль вспомнил об их доблести и чести и тех временах, когда они были олицетворением света. Но одна мысль того, что он сам является жалким воспоминанием об эпохе Ордена, больно ущипнула за сердце.
Покрывая себя ночью, четыре вона графства отправились к пещере, где-то у гор Джерол и вступили в бой с силами противника. Но что стоит охрана из всякого сброда против паладина и Азариэля, которая стала не более чем лёгкой преградой в чёрно-маранных накидках, пропитанных смрадом и грязью.
Вспоминания Азариэль усмехнулся тому, как рьяно пытались сопротивляться враги и как их утопили в крови. Однако усмешка быстро развеялась во рвотных позывах, ибо память выдала картины влажного и скалистого образования, уходящего внутрь горы. Смрад, дикий смрад пленил нос, а под ногами плескались небольшие лужицы в которых игрались личинки и всякие насекомые.
