– И… вот еще! Про обмен наш…не болтай, ага?
Ничего не ответив, инженер хлопнул за собой дверью, толкнув ее культей. Теперь его единственным домом была жилячейка Димки Жижова. Ну, что же, и это ненадолго.
Получая нищенскую норму пищевого концентрата, Николай вовсе перестал появляться на заводе. Чтобы его детище не пылилось без дела, изобретатель с горем пополам обучил Диму работе за станком. Сделать переналадку оборудования он, конечно, был не в состоянии, но хотя бы исправно обслуживал сложный агрегат. Большего от Димы и не требовалось – завод уже увеличил свои показатели выхода продукта на два порядка.
В один из вечеров, Дима застал своего товарища склонившемся над столом. Его глаза были закрыты. На лбу выступил пот. От звука открывшейся гермодвери он вздрогнул.
– Коль, ты чего? – растеряно спросил Дима, замерев посреди ячейки.
– У меня будет одна просьба, которая тебе не понравится, – произнес изобретатель, буравя своего друга безумным взглядом. – И ты ее для меня выполнишь…
Работа закипела в конце следующей же смены. В обмен на оставшиеся чертежи собственных изобретений, Николай договорился о приобретении необходимых материалов. Вскоре жилячейка наполнилась грудой инструментальной стали, старыми списанными баллонами из-под аргона и десятками разворотов с чертежами изделия и схемами электропитания. Инженер договаривался, убеждал и руководил, практически не отдыхая. Дима был его верными руками и старался облегчить жизнь товарищу всем, чем мог. Он понятия не имел, что за той чертой, которую переступил его одаренный друг, ни один человек помочь ему был не в силах. Изобретатель мало ел, практически не спал и целыми сменами не разгибался, склонившись над документами. Все сложные схемы он чертил в голове. На бумаге они появлялись лишь когда Дима возвращался с завода и перечерчивал то, что ему говорилось. Пронзительный взгляд Николая теперь все чаще был направлен куда-то вглубь себя. Не концентрируясь ни на чем конкретном, он проходил сквозь предметы и устремлялся дальше, через бетонные стены и стальные гермодвери, туда, где должно было находиться скрытое от глаз человека Хранилище. Вскоре от инженера остался лишь этот взгляд. Лишь он держал на ногах высушенное, скособоченное и осунувшееся тело. Лишь не потерявшие остроту зрения глаза не давали телу окончательно раствориться в бесконечности Хруща.
Семисменок тяжелой работы сменялся семисменком еще более изнурительного труда. Пол жилячейки был завален грудами деталей, частями электросхем и недоработанными прототипами. Все свободное время Дима Жижов, под постоянным надзором своего друга, вытачивал, сверлил, собирал и подключал. Работа кипела, как когда-то, бесконечно давно, во время создания «Старателя». Но теперь, вместо надежды и веры в будущее, которое непременно станет лучше от результата работы, инженером руководило нечто совсем иное. В его душе осталась лишь остервенелая решимость к своему последнему походу и мрачное желание неотвратимого конца.
