Он подмигнул и быстро, на сколько ему позволяла рана, отскочил, победно взмахнув рюкзаком.
– Эй, ублюдки! У меня для вас подарочки!
Он распахнул сумку, вываливая содержимое на землю. Учуяв запах продуктов, бруты взвыли, хищно оскалив клыки, и бросились к Марку.
– Что он делает?! – взвизгнула Барбара, встретившись с Марком взглядом. Он кивнул ей и улыбнулся, как когда-то в ангаре Зоны. Что случилось с ним на «свободе», что изменило его, заставило внутренних демонов выйти на свет и развернуться в полную силу? Сейчас он жалел об этом, глядя на девушку, с которой сбежал, не задумываясь.
– Идем, нет времени! – Эрик схватил ее за руку и потянул к ущелью, куда уже устремились остальные.
Марк еще раз оглянулся, зажмурился и прошептал:
– Мама… ты воспитала меня иначе.
Он снова четко и ясно представил девочку из Пустоши. В своем видении он распахнул дверь машины, сел рядом с малышкой, улыбнулся и протянул ей бутылку воды. И в этот же миг он нащупал в рюкзаке единственный оставшийся пакет со взрывчаткой, который был сделан Эриком, и с силой ударил его о землю рядом с собой. Оглушающий взрыв разнесся над долиной, сотрясая воздух. Скрываясь в узком переходе последним, Эрик обернулся – сизый дым затягивал склон холма. Ни единого движения, ни единого звука.
– Обещаю, что смерть твоя не будет напрасной, – с грустью вздохнул парень и исчез в расщелине.
Путь пролегал через узкий коридор, образованный двумя высокими каменистыми холмами. Повсюду торчали острые булыжники, ноги скользили на мелких подвижных и осыпающихся камнях, затрудняя движение.
– Где Марк? – постоянно спрашивала Барбара, оглядываясь. – Почему нельзя подождать его?
– Иди вперед, – рычал Эрик, не зная, что ответить.
Робин поравнялась с ним и шепотом спросила:
– Он погиб?
Эрик сжал губы в тонкую линию.
– Оазис потерял бойца.
– Робин, не надо, – парень покачал головой. – Хватит делить нас на своих и чужих. В конце концов, он спас всех. И сделал это с честью. Надеюсь только, что он умер быстро.
Больше Эрик не был настроен на разговор, потому поспешил обогнать путников и остаться в одиночестве. Дарен, замыкавший процессию, давно понял, чем закончилась битва в долине. Но его лицо вообще не выражало никаких эмоций, хотя внутри боролись друг с другом отголоски многолетней ненависти, удовлетворения и, как ни странно, горечи потери и жалости.
Преодолев становившуюся сумрачной расщелину за пару часов, изможденные странники вышли на открытую местность. Солнце озарило равнину, но уже не жгло беспощадно, а приятно ласкало предзакатным теплом.
