– Да? И почему же?
– Вы растащите Оазис до последнего кирпича!
Эрик сдвинул широкие темные брови, напрягся и сжал кулаки.
– Какого отношения ты хочешь к себе, если считаешь меня вором, вандалом, насильником и убийцей, тем, кто превратит Холмы в руины? Я хочу равных прав, жизни, а не выживания!
– И мести. Сам говорил!
Эрик промолчал.
– Они убьют тебя, как только поймут, что ты хочешь причинить мне вред. Эта игра стоит таких жертв?
– Я все равно умру. Через несколько лет меня завалит где-нибудь в каменоломне, или я надорвусь, выполняя очередную норму, установленную Советом. Или сопьюсь как отец, а потом подохну в пыли. Ну или на крайний случай буду влачить жалкое существование, которое и жизнью-то не назовешь. Так что извини, но я хотя бы постараюсь что-то изменить. Идем.
Эрик был серьезен. И Селена поняла, что он не передумает. Она натянула куртку и кивнула.
– Что бы здесь не происходило между нами сегодня, я не хочу твоей гибели. Но это твой выбор.
И они покинули маленький обветшалый домик. Это утро показалось Селене самым тревожным за всю ее жизнь.
В поселение Селена вошла, прячась за спиной Эрика. Нет, она не боялась, страх испарился куда-то несколько часов назад. Сейчас она понимала, что хочет вернуться домой и помочь, поговорив с Советом и доказав Эрику, что он ошибается. А для этого ей нужно было целой и невредимой добраться до Границы.
В Пустоши было немноголюдно – большинство жителей были заняты работой в каменоломне. Те, что замечали путников, подозрительно косились, сыпали оскорблениями, но ближе не подходили. Эрик уверенно шагал вперед, иногда бросая взгляды через плечо, удостоверяясь в том, что Селена не сбежала. Она же смотрела ему в затылок, ощущая тяжесть в груди от обиды.
«Неужели ты подумала, что я захочу тебя?!»
Это было… больно. Больнее, чем вчерашняя пощечина. Селена не жаловалась на отсутствие внимания со стороны мужчин. Скорее наоборот, отбоя от поклонников не было, но ее это не интересовало, хотя и тешило самолюбие. Брак со Стефаном был предначертан ей с самого рождения – это решение их отцов, которое никто бы не осмелился оспорить. Но в этом и не было нужды – Стефан нравился Селене, был ее другом, она доверяла ему и никогда не была против совместного будущего. Только вот что-то изменилось в Селене с первой поездки в Вейстленд. А теперь еще и сказанное Эриком, как заноза, засело в сердце и доставляло мучительный дискомфорт. Она уставилась себе под ноги, разглядывая серую придорожную пыль, и прокручивала его слова в голове, причиняя себе эту боль снова и снова. Наконец она разочарованно вздохнула: «Я хочу, чтобы он изменил свое мнение обо мне! Пусть мы будем… друзьями! Товарищами… кем угодно, только не врагами!»
