– Ты его друг, – она смотрела на блондинку, та кивнула. – Прошу тебя найти слова, чтобы он не пошёл на это не при каких обстоятельствах.
Романова пару минут прокручивала это в голове, стоит ли соглашаться, нужно ли ей это, после чего кивнула и захлопнула свой ежедневник. Со стороны коридора послышались шаги, рыжая машинально повернулась в ту сторону, но когда вернула голову в изначальное положение – место, где сидела смерть пустовало. Она кивнула, принимая начало действия своего плана по спасению из логова Наров.
– Доброе утро.
Внутри что-то защемило, дышать стало тяжело, когда она услышала такой знакомый и родной голос, спустя столько лет. Девушка мысленно одёрнула себя, заставляя сосредоточится на другом и забыть о Панталеоне.
– У тебя оно может и доброе, – съязвила она.
Он сел напротив неё, там где раньше сидела Маша, на лице играла искренняя улыбка…девушка поймала себя на мысли, что она ему идёт, что она много лет не видела её на его лице. Как же ей противно от мысли, что она всё ещё где-то в душе влюблена в это лицо, этот голос…того человека…которого к сожалению уже не было и признать это было практически невозможно, от чего она и мучилась.
– Неужели даже моё лицо не радует тебя, – ухмыльнулся он.
Она посмотрела на него, мужчина был прав, но признавать этого она не будет.
– Я так старательно скрывала от тебя возможность его вернуть, – ответила она. – Неужели считаешь, что я буду рада его видеть?
Он качнулся вперёд, облокачиваясь кулаками о пол.
– Поэтому ты и скрывала эту возможность, чтобы не видеть лицо, которое так хочешь, – продолжал тот. – Я знаю тебя не хуже чем себя самого, Диана, мы же ничего друг от друга не скрывали.
Может быть где-то это действительно было применимо, но явно не в этой ситуации.
– Однако в расчёт ты не берёшь факт того, что я уже давно не та, кого ты помнишь, – огрызнулась рыжая.
Панталеон насмешливо вскинул брови, смотря на неё.
– Даже самый ярый огонь не может выжечь в нас собственную суть, Лисёнок, – он легко коснулся её ладони. – Ты всё та же, просто с уже приобретёнными недугами, которые я могу вылечить.
Она расплылась в ироничной, сродни сумасшедшей улыбке.
– Больной здесь лишь ты, – выделяя каждое слово, ответила девушка. – И вылечит тебя только смерть, окончательная и безвозвратная.
Он сидел так близко, рядом лежал кухонный нож…одно движение и она закончит этот разговор для него, ей хотелось это сделать, перестать слушать его голос, его «больные» мысли и замыслы…но он был нужен живым, пока что.
